Абдулла Оджалан о своём заключении, скитаниях и сущности капитализма

В своей книге «Век замаскированных богов и переодетых царей» Абдулла Оджалан в подробностях рассказывает о том, как и зачем готовился международный заговор, и о его последствиях.

20 лет спустя важно напомнить о словах Оджалана, потому что он описывает суть изоляционного режима. А также затрагивает сам курдский вопрос и причины, по которым Турция не предпринимает никаких усилий, чтобы разрешить его.

«Это не я, а сама свободная суть курдского народа вынуждена отбывать одиночное заключение в камере тюрьмы на острове, – написал Оджалан десять лет назад. –  Это не просто заключение под арест личности Абдуллы Оджалана, что стало ясно после моего столкновения с их тюремной политикой, применяемой ко мне каждый день на протяжении девяти лет заключения на Имрали. Это не та же тюремная политика, которая применяется в среднестатистической турецкой тюрьме».

Чтобы изменить положение дел, член парламента ДПН от Хаккари Лейла Гювен и ещё 300 активистов в турецких тюрьмах и разных городах Европы, начали голодовку в знак протеста.

 Оджалан подчеркивает: «После предательства по отношению к нашей дружбе со стороны правительства Греции, которое пошло на сговор с Турцией и пожертвовало мной ради достижения своих интересов, я был передан США (здесь оказалось задействовано ЦРУ). Когда я только был доставлен на Имрали, со мной встретилась тогдашний президент Европейского комитета по предупреждению пыток (КПП). Она сказала: “Вы останетесь в тюрьме, а мы постараемся найти какое-либо решение под контролем со стороны Совета Европы”. Таким образом я оказался прикован к скалам Имрали, обречённый на судьбу более жестокую, чем у героя мифов Прометея».

Оджалан рассказывает о зарождении международного заговора: «Важно объяснить, как и почему я покинул Сирию, потому что это породило череду событий, приведших к моему похищению. Мой отъезд из Сирии был результатом противоречий, возникших из-за того, что я слишком высоко оценивал дружбу. А также следствием политики Израиля в отношении курдов.

После своего основания, то есть вскоре после Второй мировой войны, Израиль пытался взять курдский вопрос под свой контроль. Но при этом он оказался крайне нетерпим к альтернативному решению проблемы, предложенному нашим движением, которое становилось всё более влиятельным. Реализация наших предложений не служила бы интересам Израиля. Однако, я не должен отрицать, что они предпринимали определённые усилия: МОССАД косвенным путём приглашал меня работать над их собственным планом решения проблемы. Но я не захотел работать с ними, для меня это было неприемлемо ни с политической точки зрения, ни с моральной.

С другой стороны, сирийско-арабское правительство никогда не хотело превращать тактический союз с РПК в нечто большее. Этот союз был частью ответа Сирии на угрозы, которые исходили от Турции начиная с 1958 года, и на турецкую откровенно произраильскую политику. РПК не возражала против тактического союза (никто не хотел видеть, что данные взаимоотношения могли бы привести к альтернативной курдской политике; таким образом, усилия турецкого режима были неэффективны). Но видя, что Хафез аль-Асад в результате борьбы между СССР и США взял под контроль страну, Сирия больше не хотела продлевать свои тактические соглашения после развала Советского Союза.

Даже это небольшое напоминание показывает, что, несмотря на политическое давление со стороны США и военное давление Турции, реальной силой, заставившей меня покинуть Сирию, был Израиль. Нельзя забывать о том, что Израиль и Турция уже имели секретные договорённости в 1950-ых годах. А после подписания второго «антитеррористического» соглашения в 1996 году было завершено формирование союза, направленного против РПК. В него вошли США, Израиль и Турция.

Другим важным фактором стало формирование коалиции, направленной против РПК. Помимо Турции в неё вошли ПСК (Патриотический союз Курдистана) и ДПК (Демократическая партия Курдистана), которые уже имели связи с США и Израилем. Другими словами, это коалиция с Курдским федеральным советом и его администрацией, созданной в 1992 году.

Комбинация всех этих неблагоприятных факторов привела к тому, что мне пришлось покинуть Сирию в 1998 году.

Но также я знал, что настало время уехать. Я достаточно долго пробыл в Сирии, привлечённый политическими изменениями в Курдистане и полный надежд, что дружба перерастёт в стратегическое взаимодействие. Я должен признать, что высокопоставленные чиновники из правительства Сирии предупреждали меня о недостатках моих планов. Однако я не хотел отказываться от своей веры в дружбу и взаимодействие между народами. По той же причине я направился из Греции в Сирию. Я хотел укрепить наши взаимоотношения с греческим народом, лучше ознакомиться с классической культурой Греции и её трагической историей.

Тогда единственной альтернативой для меня было направиться в горные районы Курдистана. Однако два фактора привели меня к отказу от этой идеи. Во-первых, моё присутствие привлекло бы военные подразделения. Это привело бы к причинению серьёзного вреда мирным жителям, проживающим там, и моим товарищам. Также это могло вылиться в то, что единственным решением курдской проблемы стала бы вооружённая борьба. Во-вторых, присутствовала серьёзная необходимость обучать молодёжь, которая присоединялась к нашей организации.

Значит, официальные и неофициальные заявления со стороны Турции, что «мы загнали его в угол» и «посмотрите на те результаты, которых мы добились», на самом деле не отражают реальности. Несмотря на это, Турция до сих пор пытается заманить в свою ловушку Иран и Ирак, как они уже поступили с Сирией. Итоги объединения Турции с Сирией и Ираном трудно предсказать. Если противоречия между США, ЕС, Израилем, Ираном, Россией и Китаем будут нарастать, то сможет ли турецкий режим справиться с последствиями?»

Оджалан говорит и о своих скитаниях по Европе, этой очередной темной странице в истории европейских правительств (некоторые из них ещё имели смелость называть себя «прогрессивными», как в случае с правительством Италии). Он отмечает: «Мои трёхмесячные скитания между Афинами, Москвой и Римом не были совсем уж бесполезными. Эти приключения помогли мне понять сущность современного капитализма, основу, на которой он выстраивает собственную защиту, несмотря на все маски и попытки предстать не тем, кем он является на самом деле. Если бы не это понимание, я бы скорее стал примитивным националистом, мечтающим о построении национального государства, или же присоединился бы к обычному левому движению. Таким образом, изменение моего образа мышления можно объяснить этими скитаниями.

Мне стало ясно: настоящая сила современного капитализма заключается не в его деньгах или в оружии. Сила капитализма базируется на его способности подавлять все другие формы существования – включая социализм, являющийся наиболее конкурентоспособным на фоне других – своим либерализмом. Пока это свойство капитализма не будет должным образом исследовано, ни одна идеология не сможет избежать участи верного слуги капитализма».

[…]

Оджалан указывает на то, каким образом международные заговорщики провалились на пути к своим целям: «Заблуждение, что идеология ислама и националистическая идеология, базирующаяся на либерализме, сумели вычеркнуть курдов из истории, было развеяно свободными людьми Курдистана, которые работают над созданием нового общества. […]

Я пришёл к пониманию, что Турция не может самостоятельно принимать решения о том, будет ли она воевать или попытается прийти к миру. Турции выделена роль жандарма, сторожевого пса и тюремного стража всех народов Ближнего Востока, которые таким образом становятся более уязвимыми для подавления и эксплуатации со стороны капиталистической системы. Следовательно, наличие стабильного турецкого общества – как в Европе, так и за её пределами – играет ключевую роль для системы. Турецкие взаимоотношения с НАТО и ЕС должны рассматриваться в рамках этой политики.

Я должен признать, что ожидал признания Европейским судом по правам человека незаконности моего ареста. Подобный вердикт привёл бы к справедливому суду. Но этого не было сделано. Суд в дальнейшем признал, что расследование не было справедливым. После затянувшегося ожидания справедливого суда Комитет министров Совета Европы принял скандальное решение закрыть дело, возможно, в результате важных дипломатических уступок со стороны турецкого правительства».