Драматические события последних месяцев подчеркнули необходимость того, чтобы США меньше сосредотачивались на событиях в регионе. Они выявили как издержки сохранения запутанности, так и опасности подхода президента Дональда Трампа.

Еще до того как пандемия коронавируса и последовавший за ним обвал цен на нефть вызвали волну политической и экономической нестабильности на Ближнем Востоке, новый американский подход к региону давно созрел. Ослабление влияния США в регионе, где Соединенные Штаты долгое время были ведущей силой, болезненно воспринимается многими американскими политиками и аналитиками. Но когда волна пандемии отступит, регион будет выглядеть несколько иначе. В этом изменившемся ландшафте для Соединенных Штатов появятся как возможности, так и опасности.

Задача США состоит в том, чтобы защитить свои сохраняющиеся интересы в регионе в эпоху жесткой экономии и конкуренции, не прибегая к дублированию неудачных подходов прошлого. Соединенные Штаты по-прежнему пользуются возможностями для продвижения к более стабильному региону, который не требует дорогостоящих или долгосрочных обязательств.

Акцент на сдерживании геополитической конкуренции, более эффективном противостоянии иранской политике и разрешении опосредованных конфликтов там, где это возможно, должен позволить Вашингтону сохранить преобладающее влияние, делая существенно меньше на Ближнем Востоке, но не отказываясь от него полностью.

СДЕРЖИВАНИЕ ИРАНА

Пандемия и обвал цен на нефть привели к тому, что арабские государства Персидского залива столкнулись с существенным снижением благосостояния, не имея достаточных денежных средств для поддержания своей кризисной экономики, а тем более для продвижения амбициозных программ реформ или масштабных проектов развития. Эта относительная бедность также будет препятствовать их способности оказывать влияние на остальную часть Ближнего Востока.

Главным инструментом региональной геополитической конкуренции арабских государств Персидского залива всегда были деньги. Об эффективности этого инструмента можно судить, например, по 30 миллиардам долларов, которые Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) потратили на поддержку правительства генерала Абдель Фаттаха ас-Сиси в Египте. Сейчас, по мере того как их экономика движется по спирали вниз, страны Персидского залива столкнулись с жесткими финансовыми компромиссами. Они должны будут решить, сколько они могут инвестировать в своих союзников, таких как Египет и Иордания; сколько могут потратить, чтобы противостоять иранскому влиянию в Ираке и Ливане; как они могут защитить свои основные интересы в Йемене. Мечты об уничтожении идеологических противников и переделке региона по их собственному образу и подобию придется отложить в долгий ящик.

Хотя финансирование стран Персидского залива иногда работало против интересов США, Вашингтон часто полагался на него, чтобы поддержать более слабых американских партнеров и смазать колеса американской дипломатии. Таким образом, потеря этого ресурса в Персидском заливе будет препятствовать любым усилиям США по стабилизации региона. Действительно, последствия пандемии могут даже благоприятствовать Ирану за счет арабских государств Персидского залива. Хотя Исламская Республика опустошена COVID-19 и сокрушительными санкциями, она давно научилась жить без значительных нефтяных доходов и хорошо практикуется в использовании регионального влияния по дешевке. Корпус стражей исламской революции (КСИР), являющийся главным связующим звеном с региональными доверенными лицами Ирана, зарабатывает собственные деньги на контрабанде (находясь под санкциями) и на участии в ключевых секторах экономики страны, таких как строительство, нефть и газ. Соответственно, после того, как кризис пройдет, относительное влияние Ирана в таких местах, как Ирак, Ливан и Сирия, вероятно, будет расти по мере снижения влияния арабских государств Персидского залива.

Этот сдвиг делает еще более необходимым пересмотреть бесплодный подход администрации Трампа к Ирану. Трамп усилил военное и экономическое давление на Иран до карательного уровня (частично выйдя из ядерной сделки, заключенной его предшественником), но он никогда не формулировал реалистичных требований и не давал ясно понять, какие из них он считает приоритетными. Он колебался между попыткой встретиться с верховным лидером Ирана и эскалацией конфронтации. Убийство Касыма Сулеймани, командующего специальным корпусом «Кудс», стало серьезным ударом по Ирану. Но это не устранило орудия убийства, которыми владел Сулеймани, и не восстановило сдерживание, как утверждала администрация Трампа. Скорее, это убийство поставило Соединенные Штаты на грань войны с Ираном. В середине января десятки американских военнослужащих были ранены в результате ответных действий Ирана, а американские и союзные силы в Ираке продолжают сталкиваться с нападениями связанных с Ираном боевиков ополчения «Катаиб Хезболла».

Основными результатами кампании «максимального давления» Трампа на Иран стали международная изоляция Соединенных Штатов в ходе противостояния ядерным амбициям Ирана, новое давление (могущественных проиранских сил и ополчений. - Прим.) на иракское правительство с целью изгнать войска США на фоне их продолжающейся кампании по противодействию Исламскому государству (организация запрещена в России. - Прим.) и постоянных вызовов морской безопасности и энергетической инфраструктуре в Персидском заливе.

США преуспели в сдерживании иранцев в течение последних двух десятилетий не столько за счет мощного военного противостояния, сколько за счет сочетания санкций, разведки, чтобы пресечь нежелательные действия Ирана, многостороннего давления и целенаправленного применения силы, когда это необходимо. Этот эффективный политический пакет для сдерживания иранских угроз как региональной стабильности, так и интересам США предлагает путь к тому, чтобы побудить Иран умерить свои амбиции и в конечном итоге отказаться от вызывающего поведения в пользу международного участия. Причем США стремились добиться этого, не полагаясь на вооруженные силы как на главный инструмент. Реализация этого подхода требует тесного межведомственного процесса и тесного сотрудничества с союзниками, что является двумя характерными чертами, явно отсутствующими в нынешней политике Соединенных Штатов.

ДАТЬ МИРУ ШАНС

Соединенным Штатам также необходимо подавить другие региональные конфликты, которые дают «нарушителям спокойствия», таким как Иран и Россия, возможности расширить свое влияние на Ближнем Востоке. В этом отношении сегодняшние кризисы могут иметь свои положительные стороны: финансовый кризис стран Персидского залива может также уменьшить их тягу к региональному авантюризму.

С 2011 года правительства стран Персидского залива оказывают финансовую, материальную и политическую поддержку вооруженным группировкам в Ливии, Сирии и Йемене. Государства Персидского залива рассматривают эти гражданские конфликты как опосредованные войны со своими соперниками за будущий региональный порядок. В Ливии, несмотря на нарушение эмбарго ООН на поставки оружия, Египет, Россия и ОАЭ оказали военную поддержку нападению ливийского генерала Халифы Хафтара на Триполи. Катар и Турция, также нарушившие эмбарго, поддержали другую сторону – Правительство национального согласия в Триполи. Помощь стран Персидского залива сирийским антиасадовским боевикам радикально сократилась много лет назад, но ее влияние все еще проявляется в раздробленной оппозиции сирийскому президенту Башару. В Йемене три государства Персидского залива были непосредственными участниками продолжающейся гражданской войны.

Итак, финансовые трудности арабских стран Персидского залива могут уменьшить их склонность к региональному авантюризму.

Политика администрации Трампа по всем трем разрушительным гражданским конфликтам позволила региональным акторам (а также России и Турции) преследовать свои цели, не ограниченные никакими американскими красными линиями. Однако теперь обстоятельства могут подтолкнуть страны Персидского залива к тому, чтобы дать миру шанс. Сокращение как ресурсов, так и приверженности некоторых довольно упрямых субъектов этим конфликтам может предоставить Соединенным Штатам дополнительные рычаги давления, не требуя дорогостоящих или рискованных новых обязательств использования американских ресурсов на Ближнем Востоке.

Конфликт в Йемене предоставляет США наилучшую возможность для продвижения по пути урегулирования. Как эмиратское, так и саудовское руководство начало осознавать, что цена их участия в конфликте стала неприемлемой для этих государств. Они не только не достигли своей цели – восстановления правительства президента Йемена Абд-Раббу Мансура Хади, но и глубоко подорвали йеменскую и региональную стабильность, что пошло на пользу Ирану и «Аль-Каиде» (организация запрешена в РФ) на Аравийском полуострове. Конечно, для танго нужны двое, и хуситы, хорошо окопавшиеся на земле и чувствующие себя в безопасности благодаря поддержке своих иранских покровителей, сопротивляются усилиям по переговорам. Но Соединенные Штаты могут усилить давление на хуситов, укрепив морскую коалицию, в которую входят Австралия, Франция и другие страны, чтобы пресечь поставки иранского оружия хуситам.

Вполне возможно, что хуситы не просто продолжат сражаться, но и переступят черту, пытаясь захватить саудовскую территорию или проведя атаку, которая приведет к значительному ущербу для их противников. Но если этого не произойдет, то Соединенные Штаты могут с пользой потратить некоторую дипломатическую энергию, поощряя внешних участников к сокращению их роли в войне в Йемене и поддерживая переговорный процесс под эгидой ООН.

ВРЕМЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ

Военные приоритеты Соединенных Штатов в регионе должны определяться их стратегическими целями. Всего этих целей три. Высокопоставленный чиновник Пентагона Джеймс Андерсон изложил их Конгрессу в начале этого года: «Обеспечить, чтобы регион не был безопасным убежищем для террористов, не управлялся какой-либо силой, враждебной Соединенным Штатам, и способствовал стабилизации глобального энергетического рынка».

Однако дилемма заключается в том, как эффективно достичь этих целей. Агрессивный дипломатический толчок, направленный на вовлечение местных субъектов в диалог по региональной безопасности, как рекомендовали поступить в начале этого года Дэниел Бенаим и Джейк Салливан в Министерстве иностранных дел, мог бы способствовать достижению этих целей. (Следует помнить, что на протяжении большей части своей истории в регионе Соединенные Штаты оказывали большое воздействие посредством дипломатии.) Но также может быть полезно понять ситуацию с эффективностью вооруженных сил США в регионе и расходами на их содержание.

Давление на сокращение бюджетных расходов на оборону, вероятно, усилится по мере того, как федеральный дефицит США приблизится к 1,5 трлн долларов. Сохранение двух авианосных ударных группировок на Ближнем Востоке является неустойчивым дорогостоящим решением. Если продолжающийся глобальный анализ политики министерства обороны не приведет к уменьшению численности персонала и военных штабов на Ближнем Востоке, нельзя будет привести вооруженные силы США в соответствие с американскими приоритетами.

Пентагон также нуждается в более формальном способе измерения влияния своей региональной позиции. Вашингтон не должен принимать решения о своих военных операциях в регионе в качестве специальной реакции на кризисы или как способ успокоить ненадежных партнеров. Скорее, американские военные должны упорядочить строгий процесс распределения сил в соответствие со своими стратегическими целями. Систематический процесс мог бы успокоить региональных партнеров на более длительную перспективу и прояснить потенциал и пределы роли вооруженных сил США в достижении целей в регионе.

ДРУГ ИЛИ ВРАГ

США также должны пересмотреть свои партнерские отношения на Ближнем Востоке. Установление дипломатических отношений между ОАЭ и Израилем говорит о том, что друзья Соединенных Штатов в регионе готовы более тесно сотрудничать в борьбе с иранской угрозой. Поскольку Соединенные Штаты опираются на этот фундамент, они также должны обеспечить, чтобы их региональные союзники не работали вместе таким способом, который нарушает интересы или ценности США, например, путем расширения возможностей автократических правительств по наблюдению за своими гражданами или подавлению инакомыслия.

Вашингтон должен также позаботиться о том, чтобы новое оружие, которым он делится со своими друзьями, не позволило бы им пускаться в авантюры, которые могут дестабилизировать регион.

Первым приоритетом станет трансформация отношений Соединенных Штатов с Саудовской Аравией. Вашингтон должен начать с ужесточения своей позиции в отношении поведения Саудовской Аравии внутри страны и за рубежом. Он должен наложить на Саудовскую Аравию ответственность за нарушение международных норм, например, за вопиющее убийство журналиста Джамаля Хашогги, направление шпионов в американские компании, попытку похищения саудовцев в Соединенных Штатах и помощь саудовцам в бегстве от американских судов. Ни одно из этих действий не является действиями партнера, а тем более друга. Новая администрация США должна четко дать понять руководству СА, что визиты на высоком уровне, продажа оружия и другие решения будут связаны с изменениями в поведении и политике Саудовской Аравии.

США также должны пересмотреть свои партнерские отношения на Ближнем Востоке.

Вашингтону необходимо сосредоточиться на реагировании на общие угрозы безопасности со стороны Ирана и агрессивных негосударственных субъектов и отдать приоритет военному профессионализму над продажей оружия, то есть обучить саудовские войска быть эффективными, а не наживаться на голоде саудитов по новейшей военной технике. Соединенные Штаты могут и должны оказывать давление на ситуацию с нарушением прав человека в Саудовской Аравии и поощрять расширение прав и свобод там, где это возможно. Тем не менее Мухаммед бен Салман, фактический правитель и наследный принц Саудовской Аравии, уже ясно дал понять, что его правление будет жестоким. У Соединенных Штатов есть веские основания держать Эр-Рияд на расстоянии вытянутой руки и готовиться к вероятности того, что репрессии больше не будут надежным рецептом долгосрочной стабильности в этой стране. Это означает, что региональная политика США не будет чрезмерно зависеть от сотрудничества с Саудовской Аравией.

ПУТЬ ВПЕРЕД

Поскольку США сосредоточивают свое более скромное региональное участие на тех областях, на которые они могут влиять, они также должны избегать возникновения кризисов, которые разрушат региональную стабильность и потребуют участия США в смягчении последствий. Даже если Израиль пока отложил планы аннексии территории на Западном берегу реки Иордан, израильско-палестинские отношения деградируют. Соединенные Штаты должны работать над тем, чтобы избежать пожара и возобновить кропотливую работу по созданию условий для палестино-израильских переговоров.

Трамп отбросил всякую надежду на разрешение конфликта, дав зеленый свет израильским планам аннексии, оттолкнув палестинское руководство и сократив помощь, имеющую решающее значение для палестинского здравоохранения, благосостояния и стабильности. Соединенные Штаты должны возобновить отношения с палестинцами и решительно выступить против любой израильской аннексии территории на Западном берегу.

Вашингтон не должен уходить от Сирии и Ливана. Обе страны глубоко дисфункциональны – ужасная сирийская гражданская война вступает во второе десятилетие, а политический и экономический кризисы в Ливане находятся в самом худшем состоянии. Поэтому участие США все еще может иметь ограниченное влияние. Сохранение небольшого присутствия американских войск на сирийско-иракской границе и сохранение санкций как в отношении Сирии, так и в отношении Ирана может в ближайшие месяцы дать больше рычагов для формирования безопасности и больше политических результатов.

Асад начал более серьезно искать ресурсы для восстановления, Россия и Иран борются за господство над ослабленным режимом Асада, и оба государства чувствуют себя все более ограниченными в ресурсах, которые они готовы инвестировать в эту игру. Соединенные Штаты могут воспользоваться этой напряженностью.

В Ливане разрушительный взрыв в Бейруте вызвал кризис, который Вашингтон не должен упускать из виду. Работая с Францией и другими странами, Соединенные Штаты должны мобилизовать экономическую поддержку, обусловленную значимыми политическими и экономическими реформами, поддержать гражданское общество Ливана и продолжать инвестировать в работу ливанских военных против общих угроз, таких как ИГИЛ.

Вашингтону не следует рассматривать свою роль на Ближнем Востоке исключительно через призму геополитической конкуренции с Китаем и Россией. Нет никаких оснований полагать, что региональные правительства должны выбирать ту или иную сторону; Китай и Россия по-прежнему имеют в основном транзакционные отношения (отношения взаимовыгодной сделки. – Прим.) с региональными субъектами, и после кризиса COVID-19 они также столкнутся с более жесткими внутренними вызовами, которые могут ограничить их роль в регионе.

Вашингтон может и дальше настороженно следить за действиями Китая и России в регионе – например, за китайскими инициативами «Пояса и пути» и технологическим сотрудничеством Китая с Израилем и странами Персидского залива, а также за российскими военными базами, которые позволяют России проецировать на этот регион свою силу, не рассматривая их как часть игры с нулевой суммой (в таких играх если один игрок выиграл, то другой обязательно проиграл). Участие России остается оппортунистическим, и Китай заинтересован в укреплении экономических связей в Израиле и во всем арабском мире, но не проявляет желания пачкать руки в региональных спорах.

Короче говоря, Соединенные Штаты по-прежнему имеют возможности для формирования более стабильного региона, который не требует дорогостоящих или долгосрочных обязательств. Акцент на сдерживании геополитической конкуренции в регионе, более эффективном противодействии иранской политике и разрешении опосредованных конфликтов там, где это возможно, должен позволить Вашингтону делать меньше, не угрожая его региональному доминированию.

Риски для интересов США остаются: пандемия и связанный с ней экономический кризис служат напоминанием о том, насколько хрупким остается управление и социальные услуги во многих частях этого региона, что создает долгосрочную угрозу стабильности и безопасности. Даже если Соединенным Штатам удастся найти выход из чистилища, еще не ясно, где этот путь закончится.