Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что не верит в то, что Евросоюз введет санкции против Турции за ее спор с Грецией по поводу территориальных претензий в восточной части Средиземного моря. Он намекнул, что в этом случае Турция может выпустить миллионы мигрантов в Европу. «Мы приняли решение не препятствовать въезду мигрантов в Европу, и это решение остается в силе», – заявил Чавушоглу сегодня в интервью новостному каналу NTV.

Чавушоглу повторил заявления Анкары о том, что именно Франция, Греция и греческий Кипр настаивают на санкциях, которые должны обсуждаться на заседании Совета министров ЕС 24-25 сентября в Брюсселе. Чавушоглу заявил, что Анкара преуспела в том, чтобы заставить ЕС увидеть подлинные причины происходящего. «Как мы объяснили сами себе, члены ЕС пришли к пониманию того, что мы были правы», – заявил Чавушоглу. Однако последние события говорят об обратном: столкнувшись с угрозой санкций ЕС и с недовольством Вашингтона, именно Анкара пошла на попятную.

Первые признаки предполагаемого спада напряженности появились в минувшие выходные, когда турецкое сейсморазведочное судно Oruc Reis, занимавшееся разведкой углеводородов в спорных водах, на которые претендовали Кипр и Греция, отплыло обратно в Анталью на юге Турции. Чавушоглу ранее заявил, что корабль продолжит свою миссию. 12 сентября – дата, когда истек срока действия Navtex, или навигационного уведомления этого судна.

Премьер-министр Греции Кириакос Мицотакис приветствовал этот шаг Турции: «Возвращение Oruc Reis – это позитивный первый шаг. Я надеюсь, что будет преемственность. Мы готовы к переговорам с Турцией, но в обстановке, когда нет никаких провокаций, – заявил Мицотакис журналистам в воскресенье. – Списки санкций [против Турции] существуют как возможный вариант. Наше желание состоит в том, чтобы не увидеть его реализации, но санкции будут введены, если другая сторона не вернется на путь логики».

Анкара опровергла утверждение о том, что она пошла на какие-либо уступки Греции – своему союзнику по НАТО. Министерство энергетики Турции заявило, что судно просто вернулось на плановое техническое обслуживание и что оно возобновит свою деятельность в будущем. Чавушоглу повторил эти опровержения сегодня. Однако он назвал призыв Мицотакиса к переговорам позитивным умеренным шагом на пути к налаживанию диалога.

В качестве еще одного признака оттепели греческие и турецкие военные чиновники, как ожидается, встретятся в штаб-квартире НАТО в Брюсселе.

Возвращение Oruc Reis к турецким берегам совпало с визитом госсекретаря США Майка Помпео в международно признанную греческую часть разделенного острова Кипр.

После встречи с президентом Кипра Никосом Анастасиадисом Помпео, по-видимому, поддержал греческие и кипрские аргументы по восточному Средиземноморью, основанные на Конвенции ООН по морскому праву, которую США еще не ратифицировали, как и Турция.

«Мы по-прежнему глубоко обеспокоены продолжающимися операциями Турции по разведке природных ресурсов в районах, над которыми Греция и Кипр утверждают свою юрисдикцию», – сказал Помпео. Поездка Помпео последовала за частичной отменой десятилетнего эмбарго на поставки оружия, введенного США в отношении Кипра, и через несколько дней после визита на остров министра иностранных дел России.

Франция, однако, стала самым верным союзником Греции в последние месяцы, направив военный корабль в восточное Средиземноморье для участия в совместных учениях с греческими фрегатами и истребители Rafael на Крит. Президент Франции Эммануэль Макрон также возглавляет хор призывов к санкциям ЕС в отношении Анкары. Это сделало его любимым пугалом президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, пугалом, с помощью которого можно разжечь националистическую ярость и, как надеется Эрдоган, отвлечь внимание общественности от падающей экономики Турции.

Макрон дал понять, что неприязнь является взаимной, в преддверии саммита южных государств – членов ЕС, известного как «Клуб Мед», который состоялся на Корсике, чтобы сплотить силы, выступающие против Турции. Макрон заявил, что Турция больше не является партнером в восточном Средиземноморье и что турецкий народ заслуживает чего-то другого, вместо правительства Эрдогана – в свете того, как оно ведет себя в настоящее время. Его комментарии вызвали яростную реакцию Эрдогана, который предупредил Макрона, чтобы тот не связывался с Турцией и турецким народом.

Канцлер Германии Ангела Меркель стремится разрядить кризис с помощью посредничества. Анкара ухватилась за усилия Германии как за доказательство того, что ЕС разделен и слаб, а Макрон изолирован. Чавушоглу заявил, что французский лидер был «нечестным» и что он «сошел с рельсов».

Некоторое время казалось, что Меркель добивается прогресса, когда Греция и Турция начали технические переговоры в августе. Но переговоры сломались, когда Греция объявила, что подписала соглашение об исключительной экономической зоне с Египтом в восточном Средиземноморье. Она пересекается с зоной, обозначенной в спорном соглашении, подписанном между Турцией и международно признанным Правительством национального согласия Ливии (в Триполи) в прошлом году.

Угрозы Турции наводнить Европу миллионами сирийских и других нелегальных мигрантов громко резонируют с политикой Меркель. Ее решение в 2015 году впустить миллион сирийцев вызвало огромную народную реакцию. Крайне правые популисты наживались на этом решении. Эрдоган также не уклоняется от мобилизации миллионов турок из диаспоры в Европе, чтобы создать беспорядки в Германии и Нидерландах.

Несмотря на немецкую брезгливость, среди дипломатов ЕС складывается общее мнение, что лучший способ справиться с Эрдоганом – это ответить тем же на его жесткую тактику.

«Я бы сказал, что риск для Турции заключается в том, что вся Европа в конечном итоге придет к выводу, что настойчивость Макрона – это единственный способ справиться с Эрдоганом, – говорит Николас Данфорт, научный сотрудник Института Кеннана Центра Уилсона. – Что бы на самом деле ни побудило Oruc Reis вернуться в порт, многие будут приписывать это согласованному ответу Европы. Турецкая внешняя политика достигла немыслимого: ей удалось сделать так, что французское бряцание оружием стало казаться разумным», - сказал Данфорт «Аль-Монитору». (Франция взяла под защиту Грецию, предупредив что атаки на нее являются красной линией. - Прим.).

Ветеран турецкой политики, пожелавший остаться анонимным, чтобы говорить свободно, предупредил, однако, что с помощью санкций ЕС рискует ускорить превращение Турции во враждебное государство-изгоя, которое стратегически парализует восточное Средиземноморье и в конечном итоге станет формальным военным союзником России и Китая: «Некоторые утверждают, что ЕС разделил ответственность за нынешнюю траекторию Анкары, когда несколько лидеров Евросоюза рано дали понять, что Турция с ее большим мусульманским населением никогда не будет принята в качестве полноправного члена, даже когда она начала переговоры о членстве в Евросоюзе в 2005 году – переговоры, ныне зашедшие в тупик».

Так или иначе, недавняя история показывает, что Эрдоган знает, когда отступить от края пропасти: это произошло, когда российский президент Владимир Путин ввел жесткие экономические санкции против Турции после того, как она сбила российский истребитель над Сирией в ноябре 2015 года. Когда президент Дональд Трамп ввел вдохновленные актом Магнитского санкции в отношении двух членов турецкого кабинета министров, после того как Турция отказалась освободить пастора из Северной Каролины Эндрю Брансона в августе 2018 года, Брансону было разрешено вернуться в США. Между тем Турция все еще должна распаковать ракеты российского производства С-400. Анкара утверждает, что COVID-19 помешал активизации этого ракетного комплекса (в действительности, она не активизирует его, чтобы предотвратить санкции Конгресса США).

Тем не менее Эрдоган видел, что запугивание и разрушение могут сработать, как тогда, когда Трамп (в результате давления Эрдогана) позволил турецким войскам напасть на сирийских курдских союзников Вашингтона в октябре 2019 года.

Склонность Эрдогана к риску сослужила ему службу в Ливии, где военное вмешательство Турции вынудило восточного полевого командира Халифу Хафтара, поддержанного Россией, ОАЭ, Францией и Египтом, прекратить свою кампанию по захвату Триполи и пойти на унизительное отступление.

Но морская сделка Афин с Египтом (о разграничении морских территорий, где расположены газовые месторождения, на которые претендует так же Турция. - Прим.) стало гаечным ключом, брошенным в Турцию. Италия, которая во многом встала на сторону Турции в Ливии, возможно, теперь меняет свою позицию.

«Открытое военное вмешательство Турции в Ливии и ее стремление расширить свое политическое и экономическое присутствие в Центральном Магрибе заставили Италию, а также Францию рассматривать конфликт в восточном Средиземноморье через призму своих экономических интересов в Африке, – отметил Майкл Танчум, старший научный сотрудник австрийского Института европейской политики и политики безопасности. – Это повлияет на политику ЕС и на решения заседания Европейского совета 24-25 сентября. Если Италия склонится к позиции, похожей на французскую, то весь юг ЕС будет склоняться в пользу более жесткой позиции по отношению к Турции. И именно интерес Италии к Ливии может стать переломным моментом».

Со своей стороны, турецкая политическая оппозиция также истолковала вывод корабля как уступку Эрдогана. Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу попытался преуменьшить значение вывода турецкого корабля, заявив: «Заявления турецкой оппозиции не соответствуют действительности. Корабль вернется, как только будет заправлен топливом и когда будут завершены ремонтные работы».

Хотя ясно, что Эрдоган отступил, он явно рассчитывает время для своего возвращения, а не работает над деэскалацией и приоритетом дипломатических усилий.

Эрдоган молчаливо уступил своему новому заклятому врагу Макрону. Во время саммита средиземноморских стран Европейского Союза 10 сентября Макрон раскритиковал Анкару, указав, что Турция больше не является партнером в восточном Средиземноморье и что Эрдоган «стал проблемой».

Реакция Эрдогана, как обычно, была жесткой, но он, должно быть, понял на саммите, что все средиземноморские страны ЕС в конце концов выстроятся за Грецией и Францией.

Также неслучайно, что шаг назад, который сделал Эрдоган, имел место через два дня после того, как международное рейтинговое агентство Moody's понизило кредитный рейтинг Турции до небывало низкого уровня. Агентство назвало три ключевых фактора понижения рейтинга, пояснив: «Внешняя уязвимость Турции все чаще проявляется в кризисе платежного баланса. Поскольку риски для кредитного профиля Турции возрастают, институты страны, по-видимому, не желают или не могут эффективно решать эти проблемы. Бюджетные резервы Турции разрушаются».

Столкнувшись с глубоким экономическим и финансовым кризисом, Турция безуспешно использовала различные способы противодействия обесцениванию турецкой лиры. С начала 2020 года Центральный банк Турции использовал миллиарды долларов из своих валютных резервов, чтобы остановить ослабление турецкой лиры. Экономика Турции в значительной степени зависит от внешних рынков, особенно от Европейского Союза, в котором она нуждается для экспорта, импорта, а также краткосрочного финансирования и технологий без каких-либо альтернатив. Таким образом, экономические санкции ЕС могут иметь фатальные последствия для турецкой экономики и выживания Эрдогана. (Развитие турецкой экономики во время правления Эрдогана стало возможно благодаря многомиллиардным инвестициям европейских компаний в экономику Турции и превращению этой страны в сборочный цех и крупнейшего поставщика европейских легковых автомобилей на рынки стран Евросоюза. - Прим.).

Тем не менее, несмотря на эту перспективу, уход Турции не означает, что Анкара будет опираться на дипломатию для решения чрезвычайно сложных территориальных конфликтов между Турцией и Грецией. В турецкой структуре власти не так уж много места для дипломатии. При самодержавии Эрдогана министерство иностранных дел Турции стало не чем иным, как крайне политизированным инструментом по связям с общественностью.

Внешняя политика Эрдогана является отражением его жесткого стиля во внутренней политике, который не оставляет места для инакомыслия. Его дипломатия канонерок в восточном Средиземноморье была сформирована антиамериканскими, антиевропейскими евразийскими настроениями и экспансионистской доктриной.

Эрдоган числит многих ультранационалистов среди своих союзников, в том числе генералов флота, сторонников жесткой линии, которые не используют дипломатию в отношениях с Грецией. Они используют претензии Греции на спорные воды, чтобы подпитывать свою антизападную и пророссийскую позицию.

До тех пор пока продолжается альянс Эрдогана с ультранационалистами, в восточном Средиземноморье остается не слишком много места для дипломатии и урегулирования спорных вопросов путем переговоров.

Таким образом, решение Эрдогана вывести турецкий корабль из зоны конфликта может означать лишь отсрочку до конца предстоящего саммита ЕС в попытке уклониться от возможных санкций Евросоюза. После того как санкции, которые могут еще больше повредить турецкой экономике и его собственным шансам на политическое выживание, будут предотвращены, Эрдоган вполне может возродить свою воинственную политику в восточном Средиземноморье.

Эрдоган всегда будет нуждаться в национализме и конфронтационной внешней политике, чтобы объединить сильно поляризованное турецкое общество и укрепить свою базу поддержки. Особенно в условиях экономического кризиса.