Курдский национальный лидер Абдулла Оджалан объяснил все ясно в своей письменной защите (судье и членам присяжных Объединенного суда Афин и защите Афин) в Высшем уголовном суде Афин, где его самого также судили в 2003 году. Наряду с общими причинами Оджалан сказал, что обещания Костаса Бадуваса, бывшего министра транспорта Греции и члена парламента от ПАСОК, повлияли на его решение поехать в Афины и, следовательно, в Европу. Он также сказал: «6 октября 1998 года в Дамаске на встрече, свидетелем которой также был Айфер Кая, Бадувас напомнил мне, что 109 депутатов греческого парламента пригласили меня приехать в Грецию, и заявил, что правительство Греции поддерживает мое проживание в Афинах. Он вернется в свою страну и начнет подготовку, пообещав встретиться со мной в аэропорту Афин.

По этой причине мы вылетели в Афины 9 октября 1998 года из аэропорта Дамаска на пассажирском самолете, принадлежащем Сирии. Приглашение Бадуваса, англофила, было осуществлено как первый шаг заговора США и Англии. С этого момента, куда бы я ни пошел, НАТО и США должны были продолжать постоянную погоню и контроль за мной.

В спешке и угрозах мне сказали, что я должен уехать до пяти часов того же дня, иначе меня заставят уехать. Это была ситуация, которой я не ожидал и к которой я не был готов. Нас продержали в транзитной части аэропорта четыре-пять часов. Когда приглашение, подготовленное нашим российским представителем Махиром Велатом (Нуман Учар), было отправлено по факсу, Ставракакис позаботился о подготовке визы, сообщив, что у него есть друзья в российском посольстве. В тот же день (9 октября) меня доставили в Москву на частном самолете, в спешке подготовленном Министерством иностранных дел Греции».

Когда курдский национальный лидер прибыл в Москву, одним из тех, кто приветствовал его, был Владимир Жириновский, который был заместителем председателя Думы нижней палаты российского парламента. Абдулла Оджалан, который останавливался в доме Жириновского в первую ночь, позже был перевезен в горный дом. Тем временем он подал прошение о политическом убежище к сопровождавшему его российскому чиновнику, отвечающему за безопасность. Однако, как и в Греции, здесь не применялось «право политического убежища», признанное международным правом и законами российского государства, которое является наиболее естественным правом Абдуллы Оджалана.

Грязные переговоры между Москвой и Анкарой

На второй день переезда Абдуллы Оджалана в Россию премьер-министр Турции Месут Йылмаз делал заявления для турецких журналистов в самолете из Анталии в Малатья. На вопрос «Куда мог подеваться Апо?» По словам журналистов, Йылмаз ответил: «Это может быть Россия, Армения или Ливан, но я не думаю, что Россия примет Апо». На самом деле с 11 октября разведывательная информация о маршрутах и ​​местонахождении Оджалана регулярно передавалась в Анкару. Тем не менее, турецкое государство не хотело привлекать внимание к России, потому что грязные переговоры, которые начались за закрытыми дверями, еще не были завершены.

Пока шли переговоры, официальные лица Турции 19 октября объявили о присутствии Абдуллы Оджалана в России. После этого Мехмет Али Иртемчелик, тогдашний заместитель заместителя министра иностранных дел Турции, срочно отправился в Москву. Иртемчелик направил письмо премьер-министра Месута Йылмаза премьер-министру России Евгению Примакову. Письмо содержало экономическое соглашение с Россией в обмен на экстрадицию курдского национального лидера в Турцию. Оджалан попросил у Думы «политического убежища», пока эти переговоры продолжались.

Тем временем внимание Анкары было приковано к празднованию 75-летия Турецкой республики, которое отмечалось 29 октября 1998 года. Был также приглашен министр иностранных дел России Игорь Иванов, который отнес письмо премьер-министра России Примакова премьер-министру Турции в своей сумке.

Выступая в тот же день перед прессой, начальник Генштаба Турции генерал Кыврыкоглу обнародовал грязные переговоры с Россией, сказав следующее: «Если Москва будет умной, она не поддержит Апо. У нас там инвестиции в размере 10 миллиардов долларов. Мы продолжаем вести бизнес, пока Европа уходит из России из-за экономического кризиса. Мы хотим, чтобы эти отношения развивались и дальше».

В те дни, когда турецкое государство вело челночную дипломатию с администрацией Примакова, Дума рассмотрела прошение Абдуллы Оджалана о политическом убежище и 4 ноября 1998 года объявила о своем решении. Просьба Абдуллы Оджалана о предоставлении убежища была удовлетворена практически единогласно – 298 против 1. Однако на этот раз другие международные державы начали давление на Москву.

На ежедневной пресс-конференции 5 ноября 1998 года официального представителя Госдепартамента США Джеймса Рубина попросили ответить на следующий вопрос: «Дума приняла решение предоставить убежище курдскому национальному лидеру. Каково отношение к этому США?». Рубин ответил, что «Государственный секретарь Мадлен Олбрайт объявила РПК террористической организацией. Мы попросили российское правительство выяснить, находился ли Оджалан в России, и предпринять необходимые шаги для его немедленной депортации или экстрадиции».

В том же заявлении официальный представитель США сказал: «Ни одна страна не должна предоставлять убежище террористам», сославшись на приглашение некоторых парламентариев из Греции. «Еще раз подчеркиваю, ни одна страна никогда не должна этого делать».

Все прояснилось. Теперь к делу подключилась и администрация Вашингтона. В своем заявлении для телеканала MED TV вечером 19 октября 1998 года Оджалан объяснил, что заговор против него начался 9 октября не случайно. «Есть что-то странное; это может быть важно для американцев. 9 октября – день убийства Че Гевары. Примечательно, что выбран этот же день. Я думаю, они хотят связать нас с этой историей, с памятью об этом великом революционере».

Он не ожидал уважения от тех, кто отказался от советских времен

Русское приключение Оджалана длилось 33 дня. В своей защите перед афинским судом в более поздние годы курдский национальный лидер указал на причину, по которой российские чиновники изгнали его из страны: «Экономический кризис в России, возможно, сыграл важную роль в отказе Примакова принять решение Думы. Более того, после крушения «реального социализма» Россия переживала период коррупции. Премьер-министр Примаков и президент Ельцин были крупными предателями реального социализма. Каким бы стратегическим ни было мое положение, интересы, связанные с экономической и секретной разведкой, очень подходили для того, чтобы бросить меня в то время. Мое ожидание уважения к ценности свободы от тех, кто отказался от всей советской системы, было самообманом».

Как один из самых главных центров капиталистической цивилизации, Москва в результате гнусного заговора отказалась от социализма, на который надеялись миллионы людей, со мной они поступили без какого-либо стыда и малейшего беспокойства. Собственно говоря, решение Думы о предоставлении политического убежища при голосовании 298/1 в мою пользу не имело для Примакова никакого значения – в этом проявилось противозаконный характер его действий. Во время этого процесса великолепия они хотели заставить меня поехать на Кипр через Турцию. Офицер российской разведки Хеба Чили, сопровождавший меня в то время, сказал: «Мы подготовили для вас Кипр, вы поедете туда». Это была операция по уничтожению. Когда я понял, что путешествие должно быть завершено через Турцию, я решил не ехать, потому что думал, что самолет может быть уничтожен в воздухе или доставлен в Анкару».