В первой части этого анализа, состоящего из двух частей, мы рассмотрели, к чему стремится Турция своей агрессивной войной в Южном Курдистане и какие среднесрочные и долгосрочные цели она преследует. Сначала мы хотим взглянуть на прошлые турецкие военные наступления в Южном Курдистане, прежде чем проанализируем реакцию на недавнее нарушение Турцией международного права.

Список трансграничных военных операций турецкого государства в Южном Курдистане длинный. Фактически первое трансграничное военное наступление правительства в Анкаре произошло в 1983 году, то есть на этапе, когда партизанские силы РПК все еще формировались и еще не начали вооруженную борьбу в Турции. С 7 тысячами солдат турецкие военные вошли на пять километров вглубь южно-курдской территории, но в то время операция не увенчалась особым успехом. Потому что всего через неделю после начала военного наступления, 2 июня 1983 года, турецкие солдаты отступили. Последовали бесчисленные повторные агрессивные войны Турции в Южном Курдистане. С начала 1990-х годов Анкара неоднократно могла рассчитывать на поддержку Демократической партии Курдистана (ДПК). Однако Турция не добилась каких-либо долговременных успехов ни в одной из этих войн. Целью вторжений всегда было сокрушение РПК. Но, несмотря на бесчисленные трансграничные военные наступления, РПК все еще существует почти 40 лет после первого наступления.

Атака на Гаре закончилась фиаско

ПСР, похоже, не извлекла никаких уроков из этих военных неудач. Напротив, потому что нынешнее нападение является третьим нарушением международного права в Южном Курдистане с начала 2021 года. 10 февраля 2021 года турецкая армия предприняла первую из этих трех атак. Целевой областью был район Гаре. Эта операция длилась недолго и закончилась фиаско: военные отступили всего через три дня. Кроме того, в результате массированных авианалетов турецкой армии были убиты двенадцать турецких государственных служащих, которые были военнопленными в руках РПК. Вскоре после этого военного поражения 23 апреля Турция предприняла второе крупное наступление в южном Курдистане. Целями на этот раз были Метина, Авашин и Зап. В рамках этой операции турецкая армия взяла под контроль несколько стратегических возвышенностей. Но за последние несколько недель и месяцев она не смогла добиться никакого прогресса. Те, кто знаком с регионом, сообщают, что турецкие солдаты с трудом могут покинуть свои базы, потому что партизаны продолжают господствовать на местах. В ходе этой войны турецкие военные также неоднократно применяли химическое оружие, чтобы получить контроль над системами туннелей РПК в горах. Однако никакого международного протеста против этих военных преступлений не последовало. 17 апреля Турция начала третью агрессивную войну в Южном Курдистане чуть менее чем за 14 месяцев.

Какую роль играет Демократическая партия Курдистана в нынешней войне?

Исход нынешних военных операций Турции в Южном Курдистане также в определенной степени зависит от отношения к этому курдского населения и политических партий в регионе. Несколько дней назад Мурат Карайылан обратился к курдскому народу прямо и ясно от имени РПК: «Наш народ должен знать, что мы рассматриваем этот этап как исключительную ситуацию. Настало время мобилизации. Соответственно, каждый должен делать то, что в его силах. Мы находимся в очень важной и критической фазе. Ситуация чрезвычайно щепетильная. Мы должны разбить эту вражескую волну атаки».

Этот призыв ясно показывает, насколько критической является фаза нынешней агрессивной войны Турции. Одной из причин этого является позиция ДПК, которой руководит клан Барзани. В последние несколько недель высокие чины ДПК часто встречались с официальными лицами турецкого правительства. Совсем недавно премьер-министр Иракского Курдистана Месрур Барзани встретился с президентом Турции Эрдоганом и главой его секретной службы Хаканом Фиданом в Стамбуле 15 апреля, за два дня до начала наступления. Двумя неделями ранее в курдских СМИ циркулировали упорные слухи о том, что ДПК хотела бы поддержать Турцию в предстоящей военной операции в южном Курдистане. В южном Курдистане даже планировались провокации, в которых следует обвинить РПК, чтобы легитимировать вступление ДПК в войну на глазах у курдского народа. Никаких провокаций не было. Но ДПК, очевидно, поддерживает турецкую агрессивную войну. Уже в первый день войны турецкие ударные вертолеты взлетели для атаки не с турецкой стороны границы, а с южного Курдистана. Это делается в координации с руководителями ДПК. План, вероятно, состоит в том, чтобы атаковать районы, контролируемые РПК, как с севера, то есть со стороны турецкой границы, так и с юга.

20 апреля во время визита в Лондон Месрур Барзани публично выступил в защиту турецкого военного наступления в Южном Курдистане: по его словам, это была не Турция, а РПК, которая не уважала Курдский автономный район в Южном Курдистане. РПК втягивает Турцию в Южный Курдистан и несет ответственность за то, что 800 деревень пришлось эвакуировать из-за продолжающихся военных действий, добавил он. Этими заявлениями, которые Барзани сделал во время выступления в аналитическом центре Чатем-хаус (Королевский институт международных отношений), он ясно дал понять, на чьей он стороне в нынешней агрессивной войне. Кстати, во время его визита в Лондон его встретили разгневанные курдские демонстранты, которые забросали его автомобиль яйцами.

А какова другая реакция в Южном Курдистане и Ираке?

Все дальнейшие реакции как в Южном Курдистане, так и в Багдаде относительно единодушны: Патриотический союз Курдистана (ПСК) осуждает турецкое наступление, как и Министерство иностранных дел Ирака. Муктада ас-Садр, лидер крупнейшей парламентской группы в Ираке, также осудил агрессивную войну и предостерег Турцию. По словам Садра, как суверенная страна, Ирак не будет молчать перед лицом турецких атак. Как в Ираке, так и в Южном Курдистане ДПК одинока в своей поддержке наступления Анкары. Однако сомнительно, будет ли предостерегающих слов других политических деятелей в Эрбиле и Багдаде достаточно, чтобы действительно остановить агрессивную войну.

А как насчет международной реакции?

Международное сообщество сейчас хранит молчание по поводу турецкой агрессивной войны. И молчание в этом контексте означает согласие. Турция не только использует международное внимание к войне на Украине, чтобы возглавить свое вторжение. Режим ПСР, возможно, также получил зеленый свет от своих партнеров по НАТО на трансграничное нападение. Министр обороны Турции Хулуси Акар присутствовал на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале этого года и, несомненно, обменялся мнениями с союзниками о военных планах своей страны. Кстати, состоялась также встреча с другим членом семьи Барзани, региональным президентом Курдистана Несирваном Барзани. После этой встречи Акар заявил: «Это была очень позитивная и конструктивная встреча. Я верю, что наша встреча внесет значительный вклад как в наши страны, так и в альянс НАТО».

Таким образом, агрессивная война в Южном Курдистане, вероятно, была скоординирована со странами НАТО, что объясняет коллективное молчание в западном сообществе государств. Это также относится к правительству Германии, чья критика вооруженного конфликта России с Украиной, также иллюстрирует его лицемерие. Нарушения международного права, агрессивное ведение войны, (якобы) применение химического оружия, авиаудары и убийства гражданских лиц — все это осуждается и подвергается критике, когда речь заходит о конфликте России с Украиной. Однако Берлин предпочитает закрывать глаза на то, что партнер по НАТО Турция так же ведет себя в Курдистане.

И почему эта война вообще нас касается?

Но федеральное правительство молчит не без причины. Оно всегда поддерживало войну Турции в Курдистане. Оно делает это на протяжении десятилетий, не только при экономической и военной поддержке, но и путем уголовного преследования курдских активистов в Германии. Немецкие военные технологии также используются в нынешней агрессивной войне. Политический журнал Frontal 21 уже обнародовал в конце прошлого года тот факт, что турецкие боевые беспилотники, с помощью которых неоднократно убивают людей в Рожаве и Южном Курдистане, оснащены системами обнаружения целей немецкой оружейной компании Hensoldt. Турция также была одним из основных покупателей немецкого экспорта вооружений в 2021 году. Сможет ли Турция продолжать вести свои агрессивные войны в Курдистане без помех, также во многом зависит от того, сможет ли Германия продолжать поддерживать Турцию в ее войнах без помех. В прошлом году они впечатляюще продемонстрировали, как далеко заходят государственные власти в Германии. Когда в июне активисты из Германии захотели отправиться в южный Курдистан, чтобы задокументировать последнее турецкое вторжение в этот район, федеральная полиция ввела запрет на выезд из страны для 16 человек. Таким образом, любой, кто работает во имя мира в Курдистане, может вступить в конфликт с внешнеполитическими интересами Германии.

Тот факт, что борьба во имя мира сегодня важнее, чем когда-либо, не нуждается в дополнительных объяснениях. Иметь четкую позицию против агрессивных войн, которые нарушают международное право, как никогда важно и может помочь предотвратить будущие войны. И если международное сообщество, в том числе федеральное правительство Германии, хранит молчание о войнах режима ПСР в Курдистане, даже поддерживает их, то ответственность тем более лежит на обществе. В этом смысле мы все можем и должны внести свой вклад в прекращение войн в Курдистане и во всем мире.