Перспектива налаживания отношений с Дамаском продолжает будоражить политическую сцену Турции после того, как на прошлой неделе министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу сообщил, что во время международной встречи в Белграде в октябре он коротко поговорил со своим сирийским коллегой и подчеркнул необходимость примирения сирийской оппозиции и правительства.

Оппозиционные группы провели акции протеста в более чем 30 местах на севере Сирии, а Анкара попыталась успокоить их гнев обещанием сохранить «солидарность с сирийским народом». В своих дальнейших комментариях на этой неделе Чавушоглу утверждал, что его первоначальные замечания были искажены. Я использовал слово «компромисс», а не «заключение мира», – сказал он, добавив, что политическое урегулирование между Дамаском и оппозицией является единственным способом прекращения конфликта.

Тем не менее, высокопоставленный член правящей Партии справедливости и развития (ПСР), похоже, подтвердил, что в Анкаре назревают перемены, несмотря на явное замешательство в вопросе о том, как именно переориентироваться.

Отвечая на вопрос, может ли президент Реджеп Тайип Эрдоган встретиться со своим сирийским коллегой Башаром аль-Асадом, заместитель председателя ПСР Хаяти Язычи сказал: «Я не могу сказать, что этого никогда не произойдет». (Диалог может начаться на определенном уровне, а затем перейти на более высокий уровень).

Как и когда могут начаться контакты, остается открытым для обсуждения, но аргументы в пользу мира с Дамаском явно набирают вес в различных эшелонах турецкого государства. Ряд видных отставных дипломатов и военных уже давно советуют примириться с Асадом. И даже националистические круги, поддерживающие воинственную позицию правительства в отношении курдов, настаивают на мире с Дамаском.

Заявление главного националистического союзника Эрдогана показало, как государственный истеблишмент относится к этому вопросу. Девлет Бахчели, лидер Партии националистического движения, который часто влияет на решения Эрдогана как его фактический партнер по коалиции, приветствовал комментарии министра иностранных дел как «сильный толчок» для усилий по урегулированию в Сирии. «Перспектива того, что Турция поднимет свои контакты с Сирией до уровня политического диалога и искоренит террористические организации... в сотрудничестве [с Дамаском], может стать вопросом предстоящей политической повестки дня и заслуживает серьезного рассмотрения», – сказал он.

Бахчели выразил надежду на нормализацию отношений со «всеми соседями» к 2023 году, когда в Турции пройдут решающие выборы. Ожидается, что растущие народные настроения против того, что Турция принимает миллионы сирийских и других беженцев, будут занимать важное место в предвыборных платформах партий.

По словам Чавушоглу, президент России Владимир Путин давно пытался убедить Эрдогана поговорить с Асадом, но президент Турции соглашался только на двусторонние контакты между сотрудниками спецслужб. «На одном этапе встречи между спецслужбами имели место. Потом были перерывы, а теперь они снова начались», – сказал Чавушоглу.

После встречи с российским лидером в Сочи 5 августа Эрдоган тоже сказал, что Путин предложил ему поговорить с Асадом, но подчеркнул, что даже контакты между сотрудниками спецслужб пока не принесли результатов.

Реакцию Бахчели многие считают отражением внутреннего голоса и мышления турецкого государства, основные положения которого можно резюмировать следующим образом:

Примирение с Дамаском может состояться на основе сотрудничества в деле ликвидации фактического самоуправления курдов на севере Сирии. Это возможно при условии, что Дамаск будет избегать любых шагов по легитимизации вооруженных курдских элементов или их интеграции в государственные институты. Речь идет о возглавляемых курдами Сирийских демократических силах (СДС), Отрядах народной самообороны (ОНС), которые составляют основной костяк СДС, и Рабочей партии Курдистана (РПК), которую Анкара причисляет к «террористическим группировкам».

Анкаре необходимо подготовить почву для возвращения более 3,5 миллионов сирийских беженцев, которые все чаще рассматриваются как «демографическая угроза» в различных эшелонах власти. Следовательно, диалог с Дамаском будет обусловлен также его сотрудничеством в создании почвы для возвращения беженцев. Эрдоган настаивает на создании безопасной зоны глубиной 32 километра вдоль границы, «которая будет очищена от СДС-ОНС» и использована для расселения возвращающихся сирийцев. Но перспективный торг с Асадом будет включать также условия возвращения беженцев в контролируемые правительством Асада районы, такие как Хама, Хомс и Алеппо.

Анкара хотела бы видеть политическое урегулирование, которое позволило бы оппозиционным элементам, учитывающим интересы Турции (фактически, про-турецким силам, – прим.) разделить власть в Дамаске. Другими словами, для Эрдогана было бы важно, чтобы поддерживаемые Турцией оппозиционные силы вошли в Дамаск, как троянский конь.

Отставной турецкий дипломат, внимательно следящий за этим вопросом, сказал в интервью изданию Al-Monitor, что заявление Бахчели отражает преобладающую тенденцию в Генеральном штабе, Национальной разведывательной организации и Министерстве иностранных дел, но намерения Анкары все еще неясны. «Идет суета, чтобы что-то сделать до выборов», – сказал он, отметив, что видение Анкары по решению очень сложных вопросов, включая будущее оппозиционных сил и вооруженных группировок, остается неизвестным. По словам дипломата, государственный истеблишмент убежден, что диалог с Дамаском стал неизбежным по таким вопросам, как проблема безопасности на севере Сирии и возвращение беженцев. «Шаги, которые необходимо предпринять, очевидны, но образ действий тех, кто должен воплотить их в жизнь, вызывает у меня сомнения», – добавил он.

Отставной военный офицер, между тем, утверждает, что давление в пользу диалога с Дамаском исходит в основном от Кремля, в то время турецкие государственные институты далеки от полного консенсуса по этому вопросу. В частности, учитывая хорошие связи министра обороны Турции Хулуси Акара с Вашингтоном, любое решение о радикальном изменении политики в отношении Сирии может встретить сопротивление изнутри, сказал он Al-Monitor.

В любом случае, Эрдогану, возможно, придется прислушаться к призывам к пересмотру политики ради собственного политического выживания. Показатели его поддержки снижаются на фоне самых тяжелых за последние годы экономических потрясений в Турции, характеризующихся дефицитом иностранной валюты и стремительной инфляцией. Потоки российских средств в Турцию с конца июля, вероятно, являются фактором, определяющим стремление Анкары к новому курсу в Сирии, поскольку Эрдоган, похоже, все больше полагается на Путина в преддверии выборов в следующем году.

В рамках астанинской платформы, призванной примирить правительство Асада и оппозицию, Турция смогла привлечь к этому процессу вооруженные группировки, которые ООН не относит к террористическим, и выступить их гарантом. Астана, в свою очередь, подготовила почву для создания комитета по разработке конституции, включающего представителей правительства, оппозиции и гражданского общества, на переговорах в Женеве под эгидой ООН. Таким образом, оппозиция прекрасно понимала, что участие в переговорах в Астане и Женеве означает участие в процессе примирения.

Конечно, ни Турция, ни ее сирийские союзники не верили в успех переговоров. Несмотря на обязательства, взятые на переговорах в Астане, стороны продолжали использовать силу на местах для продвижения своих завоеваний. Турция объединила ряд вооруженных группировок под эгидой так называемой Сирийской национальной армии и направила их воевать в контролируемые курдами районы на севере страны.

Сейчас Анкара пытается утверждать, что она не меняет курс, поскольку поддерживает усилия по урегулированию с тех пор, как Совет Безопасности ООН одобрил резолюцию 2254 по Сирии в 2015 году. Но какой бы термин ни использовался – будь то мир или компромисс – на этот раз все явно по-другому. И всем очевидно, что Турция вынуждена пойти на сделку с вооруженными группировками в Сирии, чтобы убедиться, что ее предложения Дамаску не останутся без ответа. Вот почему боевиков сейчас охватывает страх, чего они не чувствовали во время переговоров в Астане. Для правительства Асада прекращение турецкого военного присутствия в Сирии является еще одним предварительным условием для начала новой главы в отношениях с Турцией.

Однако, хотя необходимость в сближении с Дамаском назрела, нынешнее положение дел не способствует продвижению сторон вперед. Анкара вряд ли может надеяться на прогресс, продолжая обсуждать свой план безопасной зоны. На переговорах между представителями разведки турецкая сторона, как сообщается, добивалась пересмотра Аданского соглашения 1998 года между двумя странами, который расширил бы право Турции на преследование партизан РПК по горячим следам с пяти до 32 километров на территории Сирии.

И на фоне разговоров о диалоге турецкие самолеты разбомбили базу вблизи населенного курдами пограничного города Кобани, где находились сирийские солдаты, что привело к гибели и ранениям. Авиаудар 16 августа, последовавший за смертоносным нападением на турецкий пограничный пост, говорит о нетерпимости Турции даже к сирийским правительственным войскам в 32-километровой полосе, не говоря уже о том, что он подрывает предложение Турции о диалоге.