1979 год... Чуть больше года остается до переворота 12 сентября. TÜSİAD (Ассоциация турецких промышленников и бизнесменов) размещает в газетах одно за другим послания, направленные против правительства Эджевита. Впрочем, эти заявления не направлены непосредственно против Эджевита, скорее их цель - поиск нового курса турецкого капитализма. Понимая, что нынешняя модель накопления подошла к концу и что кризис не может быть преодолен с помощью "режима импортозамещающего накопления", турецкий капиталистический класс хочет перейти к модели накопления, основанной на экспорте и либерализации экономики.

Но разве турецкий капиталистический класс не знает, что столь радикальное требование перемен невозможно осуществить обычными средствами, что такая программа, основанная на снижении реальной заработной платы, сокращении издержек на рабочую силу и жесткой экономии, не может быть реализована в условиях, когда рабочее движение и левые сильны?

Конечно, они знают. Поэтому и призывают к государственному перевороту. Они знают, что экономический либерализм возможен только при чрезвычайном режиме, при военной диктатуре, и поэтому ждут 12 сентября. Вот почему 12 сентября формируется как государственный переворот капитала, ударивший, прежде всего, по рабочему классу и левым.

В том же 1979 году была опубликована книга Ялчина Кючюка "За новую республику". В то время как капиталистический класс призывал к перевороту, Кючюк предвидел, что будет дальше. Он пророчески предсказывает, что солдаты "сотрут Эрбакана с политической сцены и будут более интенсивно проводить исламистскую религиозную политику, представленную Эрбаканом". Причину этого он объясняет следующим образом: "Людям нелегко кушать "лахмаджун" (традиционная ближневосточная еда, лепешка из муки, покрытая сверху тонким слоем мяса — прим.) каждый день. По-настоящему красивые люди заслуживают красивых вещей. Однако турецкий капитализм может только обещать лахмаджун рабочим и служащим в предстоящий период. Но он знает, что одного этого будет недостаточно. Поэтому наряду с лахмаджуном он будет обещать рабочим и служащим и "загробную жизнь". Таким образом, Турция окажется под давлением более экстремальной религиозности со своей собственной внутренней динамикой".
Действительно, события, указанные боссами и предсказанные Кючюком, произойдут очень скоро. Сначала были объявлены решения от 24 января, которые выходили далеко за рамки классических программ МВФ и вели страну к модели накопления, основанной на экспорте, а затем, когда стало ясно, что эти решения не могут быть реализованы в обычных условиях, произошел капиталистический переворот, то есть 12 сентября. 12 сентября была прекращена деятельность профсоюзов, запрещены забастовки, снижены заработная плата и покупательная способность работников, а в утешение людям, оказавшимся в условиях жесткой экономии, была обещана "загробная жизнь". Власти проложили дорогу для турецко-исламистского синтеза в лице различных сект, общин, обязательных уроков религии и зеленого капитала (капитала, принадлежащего различным религиозным организациям — прим).

Мы знаем, кто вошел в двери, открытые "12 сентября", но поскольку мы живем в этой стране, в Турции, мы можем иногда забывать или отдаляться от этой эпохи. Прошло ровно сорок три года с момента переворота, и двадцать один из этих сорока трех лет прошел вместе с ПСР (правящая в Турции Партия справедливости и развития — прим.), а к этим двадцати одному году прибавилось (в результате последних выборов — прим.) еще пять лет. Когда мы говорим, что ПСР является продуктом, продолжением и логическим развитием 12 сентября, мы не выкрикиваем лозунги, мы говорим правду. Неолиберализм, турецко-исламский синтез и деспотизм... Мы видим, что "12 сентября" длится уже сорок три года.
Недавно в русле этой преемственности была опубликована "директива лахмаджуна", которая, правда, затем была отозвана в связи с реакцией, которая последовала в ответ. Директива гласит, что "при обнаружении мяса птицы и субпродуктов в таких продуктах, как лаваш, лахмаджун и тесто для кондитерских изделий, результат официального контроля не должен рассматривать их как фальшивые", а штрафные санкции регламентируются соответствующим образом. Иными словами, спустя сорок три года после 12 сентября капиталистический класс Турции, считая, что даже один лахмаджун - это слишком много для его работников, заявил, что в лахмаджун можно добавлять мясо птицы и субпродукты в дополнение к фаршу из красного мяса, что с этим нет никакой проблемы. Именно в этом и заключался смысл.

Обратимся к значению слова "фальшивка" в этом предписании, поскольку здесь возникает парадоксальная ситуация. Под фальшивкой понимается снижение стоимости монет из драгоценных металлов путем добавления в них более дешевых металлов. В Османской империи, когда бумажные деньги еще не были в ходу, к золотым деньгам добавляли серебро или другие металлы, и их стоимость снижалась, так как нужно было выпустить на рынок больше денег.

Сегодня мы переживаем такую инфляцию, когда, с одной стороны, стоимость турецкой лиры снижается, а с другой - в лахмаджун разрешено класть куриное мясо и субпродукты. Потому что турецкий капитализм уже не может предложить даже настоящий лахмаджун тем массам, которые беднеют благодаря его работе, и семья из четырех человек знает, что с ними случится, если они пойдут в ресторан просто поесть настоящий лахмаджун.

Мы заговорили об инфляции, давайте продолжим с этого места. В течение нескольких недель в этой колонке мы описывали новую экономическую политику, представленную дуэтом Мехмет Шимшек - Хафизе Гайе Эркан. Мы говорили о том, что этот дуэт будет следовать некой неназванной программе МВФ во имя "борьбы с инфляцией", что у них нет другого выбора, кроме как повышать процентные ставки, и что это означает добавление безработицы к бедности.
Первый шаг этого дуэта был сделан на текущей неделе: Центральный банк повысил учетную ставку с 8,5% до 15%. Это повышение оказалось не таким высоким, как ожидали рынки, и вызвало разочарование, но оно не стало результатом некомпетентности или непрофессионализма. Напротив, повышение процентной ставки было ограничено, чтобы не допустить роста валютных курсов TL (турецкой лиры). А почему? Почему турецкому капитализму для выживания необходимо регулярно девальвировать турецкую лиру, почему турецкому капитализму нужна постоянная девальвационная политика?

Для ответа на этот вопрос необходимо вернуться к решениям от 24 января и 12 сентября. Когда турецкий капитализм повернулся лицом к экспорту и начал работать на международных рынках, он понял, что это возможно только в условиях "ценовой конкуренции". Для этого были необходимы две вещи: Снижение затрат на рабочую силу, т.е. снижение заработной платы в реальном выражении, и низкий курс турецкой лиры. Чем ниже будет стоимость этих двух, тем дешевле будет турецкая продукция и тем больше покупателей она найдет [за рубежом].

Сказать, что "сегодня мы все еще живем в режиме 12 сентября", означает, что сегодня мы все еще живем в политэкономии 12 сентября. Таким образом, несмотря на то, что Шимшек знал, что повышение обменного курса помешает "борьбе с инфляцией", он отдавал предпочтение экспорту и доходам от него, и хотя в краткосрочной перспективе это привело бы к росту инфляции, он считал, что, увеличив доходы от экспорта, он сможет наполнить валютную казну и отпустить обменный курс (т.е. перестать искусственно поддерживать курс турецкой лиры, покупая ее за доллары, и отпустить таким образом лиру в свободное плавание — прим.).
Каковы же будут последствия "отпускания курсов"?

Во-первых, мы все за последний месяц стали беднее в долларовом выражении, наши зарплаты, которые мы даже не видели растущими в условиях [объявленного властями] повышения, растаяли в долларовом выражении, и мы станем еще беднее с повышением стоимости всех товаров, с инфляцией, которая будет расти.

Во-вторых, каждое повышение курса умножает долги, номинированные в иностранной валюте, и в конечном итоге мы будем платить по этим долгам.

В-третьих, мы будем продолжать делать (против своей воли — прим.) огромные переводы средств группе рантье, поскольку счета в депозитах с валютной защитой оплачиваются в зависимости от роста обменного курса, который оплачивает казначейство, а казначейство берет деньги у народа в виде налогов.

Поэтому и "обедняющий рост" был в интересах класса турецкого капитала, и программа "обедняющего сокращения" Шимшека в интересах того же класса. То, что мы сейчас переживаем, - это классовая атака класса капиталистов на народ сверху, и эта атака означает передачу богатства снизу вверх, делая богатых еще богаче, а бедных еще беднее, объявляя даже лахмаджун слишком большой роскошью для нашего народа.

Эрдоган был прав, когда, выступая недавно на Ассамблее турецких экспортеров, сказал: "На протяжении всей нашей политической борьбы я всегда видел в наших экспортерах своих попутчиков, своих деловых друзей, своих товарищей по судьбе". И он имел в виду не только MÜSİAD, малый и средний бизнес и провинциальный капитал.

Правительство ПСР было приведено к власти капиталом турецких экспортеров, и сегодня TÜSİAD и MÜSİAD вместе поддерживают его. Потому что легитимность режима рабского труда могла быть обеспечена только через доверие, только через обещание загробной жизни. ПСР стала той силой, которую турецкий капитализм искал с 12 сентября, и пока ей удается угождать всем фракциям капитала, удерживать их вместе и обеспечивать выживание капиталистического строя. Потребности, ориентиры и амбиции турецкого капитализма, напротив, вернулись к нам в виде еще большей нищеты, еще большей реакции, еще большего роста националистической розни.

Турция сегодня - это ад для трудящихся, лишенных организации, прекаризованных. Минимально оплачиваемый труд стал нормой, в то время, как религиозность и национализм захватили народ, выхолостили его разум и сделали глупым. Общество стремительно распадается, гниет и хиреет. За всем этим стоит капиталистический строй Турции, капиталистический класс Турции и действующая от его имени политика режима.
Исторически Турция никогда не видела такой странной ситуации, когда классовые противоречия обострялись бы до такой степени, но эта странность почти не отражалась бы в политике. Если эта странность не будет преодолена, то опустынивание, засуха и упадок страны будут нарастать. Если не появится воля к избавлению от нее и если те, кто подвергается классовой атаке сверху, не ответят на нее ударами снизу, этот порядок будет продолжать считать даже лахмаджун слишком большой роскошью для тех, кто живет за счет своего труда, и будет продолжать обрекать их на образ жизни, напоминающий что угодно, только не жизнь.