На этот раз я хотел бы ошибиться. Я бы хотел, чтобы документ, который мы опубликовали в мае с подробным описанием того, как Каис Саид собирался захватить Тунис, подорвать конституцию и закрыть парламент, был сфабрикован.

В то время меня за это осуждали. Никакого такого плана не существовало, говорили мне. Мне сказали, что это все плод моих контактов с исламистами. На самом деле источник документа был светским, причем в самом президентском аппарате.

В течение десяти лет Тунис метался от одного политического кризиса к другому, но каким-то образом сумел выжить, став последним, кто выстоял в «арабской весне».

Документ не был просто неким письмом, случайно попавшим в почтовый ящик президента, как утверждал сам Саид четыре дня спустя, после того как его заставили признать, что документ подлинный. Это был конкретный план, разработанный его ближайшими советниками.

В документе, который обнародовал «Ближневосточный глаз», говорилось, что после того, как премьер-министра Хишема Мечичи и спикера парламента Рашеда Ганнуши заманят во дворец и запрут там, генерал Халед аль-Яхьяуи будет назначен исполняющим обязанности министра внутренних дел.

Так и произошло в понедельник утром. Аль-Яхьяуи был должным образом назначен человеком, который возглавит репрессии, проводимые сейчас в отношении политиков и журналистов. Саид не только захватил всю исполнительную власть, он также назначил себя генеральным прокурором.

Действия Саида объясняются некоторыми наблюдателями как реакция на разрушения, вызванные пандемией. Но в то время, когда произошла утечка документа, вирус не бушевал в Тунисе.

При первой администрации Саида министр здравоохранения Абделлатиф Мекки, сам врач, был членом партии «ан – Нахда» («Возрождение» – тунисское отделение «Братьев-Мусульман», исламистской группировки, выступающей за создание религиозного государства. – Прим.). Организованная им раздача масок на улицах получила всеобщее одобрение как образец, которому должен следовать остальной арабский мир.

Воскресный переворот не имел ничего общего с вирусом. Он был спланирован в то время, когда вирус находился под контролем.

Одна из сторонниц Саида, Самия Аббу из Демократического течения, которая приветствовала шаги Саида, выпустила кота из мешка, заявив в воскресенье, что «решения президента являются конституционными и историческими и президент должен был принять эти решения некоторое время назад».

Переворот – простой и чистый

В документе с грифом «совершенно секретно» этот план назван «конституционным переворотом». Но то, что произошло в воскресенье вечером, вышло далеко за рамки конституции.

Совершенно секретный документ президента Туниса описывает план «конституционной диктатуры».

Конституция гласит, что, когда задействуется статья, позволяющая президенту брать на себя чрезвычайные полномочия, парламент вынужден проводить непрерывные сессии и не может быть распущен. На самом деле Саид приостановил работу парламента и заблокировал его членов.

Приведение в действие статьи 80 зависит от Конституционного суда (КС), который Саид не позволил парламенту создать, хотя по конституции он избирает только 4 из 12 членов КС.

Айяд бен Ачур – самый известный тунисский профессор права, который сыграл решающую роль в разработке переходного документа, конституции и закона о выборах. Он также был главой органа, который управлял переходным периодом в 2011 году. Он придерживается светских взглядов и не является сторонником исламистов. Бин Ашур считает, что это переворот в полном смысле этого слова.

Аналогичным образом, Набиль Бафун, глава избирательной комиссии, сказал, что комиссия находится в состоянии шока.

Все институты, созданные после свержения покойного президента Зин эль-Абидина Бен Али, все, что было создано революцией 2011 года для того, чтобы Тунис встал на путь демократии, настроены против действий Саида, независимо от их собственных политических пристрастий.

Тем временем сотрудники службы безопасности Туниса сдерживают сторонников исламистской партии «ан -Нахда» во время акции протеста у здания парламента в столице Тунисе 26 июля 2021 года.

Таким образом, в этом перевороте нет ничего конституционного. Это такой же чистый и простой переворот, как тот, который сверг Мохаммеда Мурси в Египте в 2013 году.

Почти все партии в Тунисе выступают против этого. Слева направо, от светских до исламистских – «ан-Нахда», «Аль Карма», «Кальб Тунис», «Аль Джумхури» и не в последнюю очередь само Демократическое течение, членом которого является Аббу.

На момент написания статьи только одна политическая партия, Achaab, поддерживает действия Саида. Нетрудно понять почему. В арабском мире все работает так: если вы захватили всю власть, вы ее уже не отдадите.

Саид не скрывает своего желания изменить политическую систему Туниса. Мечичи, премьер-министр, с которым он конфликтовал, был назначен Саидом и утвержден парламентом. Разногласия между ними усилились, когда Саид отказался ратифицировать назначения лиц, предложенных Мечичи на должности министров.

Конфликт между президентом и премьер-министром не был связан с идеологией – ни один из министров не был политическим назначенцем, исламистская «ан-Нахда», в свою очередь, не приложила руку к данным назначениям. Это должно было быть правительство технократов.

Конфликт был связан с властью, и Саид захотел получить ее всю.

От мечтателя к диктатору

В конце концов, именно такой смелый профессор права, как Саид, а не мудрая рука старого режима, как Беджи Каид Эссебси, провел для Туниса эксперимент с демократией.

К его чести, Эссебси устоял перед деньгами, предложенными Абу-Даби, чтобы бросить «ан-Нахду». Вместо этого он выбрал искусство политического компромисса. В результате его партия распалась, а Тунис – нет. Такое искусство является анафемой для Саида, аутсайдера, за которым не стоит ни одна политическая партия, поддержанного «ан-Нахдой» как наименее худшая (с ее точки зрения) альтернатива среди кандидатов в президенты.

Нидхал Мекки, который учился под его руководством, описал Саида как мечтателя, который будет стремиться к трансформационным изменениям на посту президента. «У г-на Саида есть некоторые сомнения относительно представительной демократии в том виде, в котором она практикуется и переживается в Тунисе, – сказал Нидхал в интервью «Ближневосточному глазу» в 2019 году. – Он не выступает категорически против нее, но хотел бы исправить ситуацию, введя дозу прямой демократии».

Однако Саид доказал, что является источником политической нестабильности. Он правил, переходя от угроз к благодушию и обратно. В апреле он заявил, что является верховным главнокомандующим как вооруженных сил, так и сил внутренней безопасности страны, в то время как по конституции внутренние силы находятся под контролем премьер-министра.

В июне он собственноручно переписал историю Туниса, заявив, что Франции не за что извиняться во время колониального правления в его стране. Саид заявил, что Тунис находился под французской «защитой», а не под колониальным правлением. Учитывая, сколько тунисцев было убито и изнасиловано в период колониального правления с 1881 года, это выглядит довольно самонадеянно.

Но его многочисленные повороты имеют одно политическое направление. Единственный мотив, по которому он неоднократно препятствовал выдвижению кандидатур в Конституционный суд, это желание помешать существованию органа, который может признать его действия неконституционными.

Он профессор права, и можно было бы подумать, что принцип разделения властей должен быть понятен такому человеку. Но Саид не признает свои ошибки и не берет на себя ответственность за страдания тунисцев.

Хаос в правительстве – это его хаос, как скоро узнает Тунис, когда Саид разгонит парламент и арестует политическую оппозицию.

В одну минуту президент объявляет, что получил 1000 доз вакцины из ОАЭ, и распространяются слухи, что ряд парламентариев и чиновников уже прошли вакцинацию. В следующий момент президент отрицает это, говоря, что ему ничего не известно о «подарке».

Последний, кто выстоял

В течение десяти лет Тунис метался от одного политического кризиса к другому, но каким-то образом сумел выжить, став последним, кто выстоял после «арабской весны».

«Ан-Нахда» не была похожа на «Братьев-мусульман» в Египте. Она пошла на компромисс, добровольно отказалась от власти. Она пошла на сделку, чтобы расколоть оппозицию. Но и она не смогла обеспечить экономические изменения, в которых так отчаянно нуждалась ее страна. Для рядовых тунисцев, особенно для молодежи, все шло от плохого к худшему.

Большую часть этого времени «ан-Нахда» не контролировала страну или правительство, но боролась за создание таких институтов, как парламент и Конституционный суд, которые закрепили бы в Тунисе демократию.

Если тунисский эксперимент с демократией действительно подходит к концу, это означает, что тунисцы примут аргумент диктаторов всего арабского мира о том, что они не готовы к демократии, что они подходят только для злобных диктаторов.

Я не верю, что «арабская весна» умерла, и не верю, что тунисский народ готов вернуться к единоличному правлению. Следующие дни могут еще раз доказать мою правоту.