Тридцатилетний Айман бежал из Дамаска в Бейрут в начале гражданской войны в Сирии. В последний год, когда экономика Ливана рухнула и ему стало труднее находить работу, конфликт на родине, казалось, утих. Поэтому он позвонил нескольким своим друзьям, живущим на территории, контролируемой режимом, и спросил, не пора ли ему возвращаться. Ответы были недвусмысленны. «Они сказали: «Оставайтесь там, где находитесь, здесь даже не хватает еды», – сказал Айман на условиях анонимности из соображений безопасности.

Во время девятилетней гражданской войны большая часть инфраструктуры Сирии была разрушена бомбардировками режима и его союзников, а также фронтовыми боями. Производство продуктов питания, электроэнергии и другие отрасли промышленности отошли на второй план. Экономика Сирии, привязанная к ливанской, некоторое время еще двигалась, хромая. Однако в начале этого года, когда денежно-кредитная политика Ливана развалилась и был введен контроль за движением капитала, чтобы избежать бегства банков из страны, миллиарды долларов депозитов сирийских предприятий были заблокированы. Президент Сирии Башар Асад утверждает, что ливанские банки хранят по меньшей мере 20 миллиардов долларов доходов сирийцев, которые, если бы они стали доступны, сразу же разрешили бы сирийский экономический кризис. Валюты соседей Ливана резко упали одновременно с ростом цен на основные товары, в Сирии более чем на 200 процентов. Жизнь стала тяжелой для ливанцев, но еще тяжелее для разоренных войной сирийцев.

Фото сотен сирийцев, выстроившихся в очередь у пекарен за субсидированным хлебом и часами стоявших на заправках, наводнили социальные сети. Жители жаловались на самый худший продовольственный и топливный кризис в их стране. «Отключение электроэнергии делает практически невозможной работу предприятий, - сказал один из друзей Аймана из Дамаска. - Топливо слишком дорого для работы генераторов».

По данным Всемирной продовольственной программы, 9,3 миллиона сирийцев не уверены в том, что им удастся раздобыть в следующий раз еды, что примерно на 1,4 миллиона больше, чем за первые шесть месяцев этого года.

Северо-восточная Сирия, житница страны, находится под контролем курдских союзников США – Сил демократической Сирии, которые еще не пришли к соглашению с режимом Асада о поставках зерна.

Будучи экспортером пшеницы, Сирия стала частично зависеть от поставок из России, но даже эта помощь потерпела неудачу, когда Москва сократила продажи муки за рубежом, чтобы сохранить запасы внутри страны в неопределенные времена пандемии коронавируса. Кроме того, санкции США в отношении нефти и газа означали, что в Сирию попадала только иранская нефть. Отсутствие этого основного ресурса оказало волнообразное воздействие на сельскохозяйственный и энергетический секторы, а также на местные предприятия.

Более 80 процентов сирийцев сейчас живут за чертой бедности. Отчаяние и невозможность свести концы с концами привели к росту преступности. Банды, занимающиеся контрабандой, оружием и наркотиками, а также похищением людей с целью получения выкупа, бесчинствуют в нескольких частях страны.

Хотя все это глубоко связано с десятилетиями коррупции, бесхозяйственности и жестокого разрушения, некоторые критики говорят, что кризисы также являются результатом секторальных санкций Америки.

Делается тревожное сравнение: будут ли санкции в Сирии такими же жестокими и разрушительными, какими они были в Ираке два десятилетия назад. Цифры спорные, но согласно одному исследованию, полмиллиона детей погибли в Ираке в результате американских санкций. При этом Саддам Хусейн оставался все тем же диктатором, что и прежде, и был свергнут после многих лет страданий только тогда, когда США напали на Ирак, направив туда свои вооруженные силы.

Цель «акта Цезаря», принятого в этом году в США и названного так по имени полицейского, бежавшего из Сирии с доказательствами убийства тысяч сирийцев в государственных тюрьмах, также состоит в том, чтобы заставить сирийский режим изменить свое поведение по отношению к своему народу с «убийственного» на более мягкое. Высокопоставленные западные дипломаты неоднократно говорили Foreign Policy, что санкции - это последний рычаг Запада против Асада, чтобы заставить его освободить политических заключенных, обеспечить безопасное возвращение беженцев и согласиться на политическое примирение, которое, если оно будет осуществлено искренне, в конечном итоге приведет к уходу Асада от власти. Они настаивают на том, что оплата сирийского восстановления, в том числе инфраструктуры, такой как электростанции и ирригационные системы, которые необходимы для продовольственной безопасности страны и повседневной жизни, в конечном итоге приведет к усилению угнетения режима. Они говорят, что не намерены позволить Асаду преуспеть в этом, по крайней мере если он не пойдет на значительные уступки. Более того, Запад опасается, что Асад может просто выкачать средства, как он якобы сделал с большой частью гуманитарной помощи, уже отправленной пострадавшим от войны.

Но другие говорят, что санкции не могут изменить неисправимого диктатора и что они просто наказывают сирийский народ. Они утверждают, что, как и в Ираке, сирийское население несет на себе основную тяжесть санкций, в то время как Асад и его приспешники не сталкиваются ни с нехваткой продовольствия, ни с нехваткой топлива. Критики санкций говорят, что для Соединенных Штатов наивно ожидать, что Асад привлечет к ответственности военных преступников, поскольку вряд ли можно ожидать, что он обвинит самого себя. Их аргумент состоит в том, что США должны изменить свою политику максимального давления и ввести поэтапные отказы от санкций, которые они были бы готовы предоставить в обмен на выполнение более прагматичных требований.

Бенте Шеллер, глава отдела Ближнего Востока и Северной Африки Фонда Генриха Белля, заявила, что нет никаких разногласий по поводу целенаправленных санкций против приближенных Асада, но что секторальные санкции Америки оказывают негативное влияние на простых людей. «Именно поэтому они включают секторальные санкции, в то время как только на втором этапе перечисляются физические лица. Санкции Европейского Союза были в значительной степени целенаправленными: они состоят из запрета на поездки должностных лиц режима и доверенных лиц, основанных на их соответствующей роли в нарушениях прав человека. Секторальные санкции, такие как меры против сирийских банков, ограничивают возможности режима покупать товары извне. Гуманитарные и медицинские товары явно освобождаются от ответственности – сирийское гражданское общество указало, однако, что чрезмерное соблюдение этих требований сказывается на нем».

Арон Лунд, специалист по Сирии из шведского Агентства оборонных исследований, сказал, что санкции США и ЕС предусматривают исключения для гуманитарной деятельности и законной гражданской торговли. Однако бизнес, как правило, боится иметь дело со страной, находящейся под санкциями, просто потому, что слишком сложно понять все правила (и правила постоянно меняются, так как вводятся новые санкции. - Прим.), и они не хотят рисковать. «Компании избегают даже допустимой торговли, просто чтобы избежать рисков и юридических проблем, – говорит он. – Когда международные банки или судоходные компании решают, что навигация по системе санкций просто не стоит хлопот, это делает импорт трудным и дорогостоящим по всем направлениям».

Захра Матр – 55-летняя женщина по прозвищу Захра Доллар в Ираке – некогда контрабандой ввозила доллары в страну на пике санкций против Саддама, она помнит тяжелые времена. «Дети начали умирать из-за нехватки лекарств и медикаментов в больницах в годы санкций, – сказала она. – Люди продавали свои вещи, мебель, металл – все, что они могли продать, чтобы выжить».

В Сирии даже антирежимные сирийцы начинают говорить, что секторальные санкции в нефтегазовом и строительном секторах вредят народу больше, чем режиму. В Кунейтре, на юге Сирии, 29-летний отец троих детей Абу Мишаль сказал, что редко может позволить себе дизельное топливо, поэтому, чтобы согреть свою семью этой зимой, он сжигал мусор, пластик и навоз. «Санкции сделали товары более дорогими для простых сирийцев. Я не думаю, что чиновники сирийского режима и их семьи будут спать голодными или замерзшими, – сказал Абу Мишаль. – На мой взгляд, режим и его мафия также использовали санкции как предлог для повышения цен и все большей эксплуатации бедных людей».

Столкнувшись с упрямым и непримиримым Асадом, США сталкиваются с загадкой. Бывший президент США Барак Обама не повторил войну в иракском стиле, которая свергла бы Асада, но обязала Соединенные Штаты еще одной стране в обозримом будущем. Тем не менее сирийский вопрос остается нерешенным. Девять лет спустя вице-президент Обамы, избранный президент Джо Байден, сталкивается с другой проблемой: как остановить голод в Сирии и помочь людям возродить свою жизнь, не принося пользы Асаду. Чувство вины его бывших коллег по администрации Обамы, наблюдавших, как сирийская война превращается в хаос, заставило бы его проявить живой интерес. Насколько далеко в списке приоритетов будущего президента окажется Сирия – это другой вопрос.