Для отца Мансура христианство в Иране находится в той же ситуации, что и преследуемая ранняя церковь. В домах по всей стране он произносит свои проповеди, называя Иисуса Джамшид. Он исполняет хвалебные песни в тишине. «Мы шепчем слова молитвы, потому что не можем молиться вслух», – говорит он. Риски велики: десятки миссионеров были заключены в тюрьму. Но также есть и духовные награды. Местные пасторы сообщают о сотнях тайных церквей, привлекающих сотни тысяч верующих. Евангелисты утверждают, что христианство растет в Иране быстрее, чем в любой другой стране мира.

Духовный разрыв между шиитскими аятоллами Ирана и народом, которым они правят, увеличивается. Строгость теократии и доктрина превосходства шиитов отталкивают многих. Таким образом, все большее число иранцев, похоже, покидают религию или экспериментируют с альтернативами шиизму. Христиане, зороастрийцы и бахаисты сообщают о растущем интересе к их учениям. Лидеры других форм ислама говорят о народном возрождении. «Происходит изменение лояльности, – говорит Ясер Мирдамади, шиитский священнослужитель в изгнании. – Иранцы обращаются к другим религиям, потому что они больше не находят удовлетворения в официальной вере».

Формально аятоллы признают и другие монотеистические религии, поскольку они предшествовали исламу. Конституция выделяет немусульманским «народам книги» – христианам, иудеям и зороастрийцам – 5 из 290 мест в парламенте. У них есть свои школы (с мусульманскими директорами) и места поклонения. В Иране проживает крупнейшая в мусульманском мире еврейская община.

Но священнослужители предпочитают держать нешиитов отдельно – замкнутыми и подчиненными. Они опасаются, что религиозное разнообразие может испортить шиитскую идентичность государства. Со времен исламской революции 1979 года не было ни одного министра-нешиита. Священнослужители иногда осуждают религиозные меньшинства как неверных и шпионов. Обращение в немусульманские религии карается смертью.

Но репрессии не работают. Государство утверждает, что более 99,5% из 82 миллионов жителей Ирана являются мусульманами. Но эти цифры ненадежны. Опрос более 50 000 иранцев (около 90% из которых живут в Иране), проведенный в Интернете голландской исследовательской группой Gamaan, показал, что страна находится в потоке перемен. Около половины опрошенных заявили, что потеряли или изменили свою религию. Менее трети опознаны как шииты. Если эти цифры близки к истине, Иран гораздо более разнообразен, чем показывает его официальная перепись.

Зороастризм, древнейшая вера Ирана, является, пожалуй, второй по величине религией страны. Навруз и Ялда, два священных дня, отмечаются как национальные праздники. Официально у зороастризма всего 23 000 приверженцев (некоторые из них изображены на фото). Они следуют учению Заратустры, персидского пророка, жившего в VI веке до нашей эры. В то же время 8% опрошенных сказали Gamaan, что они зороастрийцы. Некоторых привлекают корни этой древней веры, ее персидское происхождение и враждебность к исламу. Последний они высмеивают как арабский имплант. Популярность свадеб в зороастрийском стиле, проводимых с персидскими молитвами вокруг костра, оказалась такова, что власти запретили их в 2019 году.

Священнослужители видят большую угрозу и в суфизме, или мистическом исламе. Долгое время преследуемые правительством и подвергаемые произвольным арестам, суфии протестовали в 2018 году. Пять сотрудников сил безопасности были убиты, более 300 суфиев арестованы. Нур Али Табанде, лидер Гонабади, самого популярного суфийского ордена, был помещен под домашний арест вплоть до его смерти в декабре 2019 года. Но мистики Гонабади говорят, что их учение привлекает все большее число иранцев.

Суннитское население Ирана также растет, отчасти из-за высокого уровня рождаемости. Считается, что они составляют 10% населения и живут в основном на периферии страны. Власти хотят, чтобы так оно и оставалось. Они разрушили все суннитские мечети в столице страны Тегеране. Тем не менее каждую пятницу тысячи суннитов высыпают из больших вилл в Тегеране, которые сунниты используют в качестве молитвенных залов.

Миллионы других присоединились к другим ветвям ислама, таким как ярсани, которые следуют учениям святого человека XIV века, и бахаи, которые следуют учениям пророка XIX века. Их универсализм и ритуалы, включающие музыку, танцы и присутствие в одном помещении представителей разных полов, привлекают многих людей, ищущих передышки от теократии, основанной Аятоллой Рухоллой Хомейни, который сказал: «В исламе нет веселья».

Многим новообращенным христианам нравится, что женщины могут участвовать в богослужениях вместе с мужчинами. Некоторые проводят параллели между мученичеством шиитских имамов и Христом. Но некоторые новые представители иранских религиозных меньшинств также могут быть привлечены определенными недуховными благами. Например, они могут подать заявление на получение статуса беженца в США как преследуемые меньшинства, что обычно приводит к более быстрому одобрению.

В 2016 году президент Хасан Роухани обнародовал гражданскую хартию, которая обещала положить конец религиозной дискриминации. Но это мало что изменило. Правящие клерикалы по-прежнему считают, что теократия лучше всего защищена преследованиями [других религий].