Этот цирк молчаливо поощряется режимом, чтобы создать иллюзию политической конкуренции в авторитарной системе. Но за кулисами верховный лидер аятолла Али Хаменеи уже изложил свои ожидания. И из шести кандидатов только двое обладают характеристиками и связями, соответствующими критериям Хаменеи: Саид Джалили и Мохаммад Багер Галибаф.

 Джалили и Галибаф принадлежат к жесткому внутреннему ядру режима. Джалили в прошлом вел переговоры с Америкой по ядерной программе, демонстрируя жесткую линию. В настоящее время он является представителем верховного лидера в Высшем совете национальной безопасности — важнейшем органе, определяющем внешнюю политику и политику безопасности. Джалили создал себе репутацию бескомпромиссного идеологизированного чиновника в своем подходе к ядерной программе Ирана.

 Галибаф пришел к власти как старший командир Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и бывший глава полиции Исламской Республики. Он был ключевым винтиком в механизме подавления внутри страны во время нескольких антирежимных протестов в Иране. Бывший мэр Тегерана наиболее известен благодаря многочисленным коррупционным скандалам, в которые были вовлечены он и его семья. Галибаф, который в настоящее время занимает пост спикера иранского парламента, обязан своим политическим выживанием Верховному лидеру, который до сих пор всегда вмешивался, чтобы спасти его от коррупционных скандалов.

 Для Хаменеи и Джалили, и Галибаф — две стороны одной медали. Обоим можно доверять, обоих можно контролировать, чтобы реализовать долгосрочный план верховного лидера, что в конечном итоге и будет целью нового президента.

 Вторая фаза

Пять лет назад Хаменеи поставил 40-летнюю Исламскую Республику на путь «Второй фазы Исламской революции». В основе этого проекта, изложенного в одноименном манифесте, лежит главная цель Хаменеи — полностью персонифицировать власть во всех ветвях власти Исламской Республики, от политических институтов до армии и бюрократии. Это, по его мнению, позволит консолидировать элиту аятолл и обеспечить плавную и упорядоченную преемственность, гарантируя, что идеология Хаменеи переживет его самого.

 За последние пять лет Хаменеи инициировал процесс «очищения», создав новое поколение абсолютистов — сторонников Хаменеи — так называемый класс «джаван ва хезболлахи» (молодых и идеологически жестких). Де-факто назначение Эбрахима Раиси президентом в июне 2021 года стало частью данного проекта. Этот процесс чистки даже привел к вытеснению из внутреннего ядра режима верных ему людей, включая бывшего спикера парламента Али Лариджани и бывшего президента Хасана Роухани.

 Этот манифест, которому не уделялось достаточного внимания на Западе, находится в центре внимания Хаменеи в течение последних пяти лет, несмотря на все прочие внутренние и внешние факторы, оказывающие влияние на его режим. И верховный лидер потратил значительное количество времени, ресурсов и политического капитала на то, чтобы реализовать свой план.

 Как неоднократно заявлял Хаменеи, у Исламской Республики есть определенный «железнодорожный путь» (railgozari), который нельзя изменить. Именно этот предопределенный путь и является манифестом «Второй фазы Исламской революции». И это программа, которой всецело привержены высшие командиры Корпуса стражей исламской революции, а также, и не в последнюю очередь, агенты службы безопасности и разведки, ответственные за нейтрализацию неповиновения внутри элиты. С точки зрения Хаменеи, недавняя смерть Раиси означает лишь то, что кондуктор поезда мертв. Железнодорожное полотно не было разрушено.

 Это не значит, что смерть президента неважна: Хаменеи десятилетиями готовил своего преданного протеже, инвестировал в него. Теперь 85-летнему аятолле срочно нужна еще одна «надежная» пара рук, чтобы продолжить путь. Президентские выборы 28 июня, по сути, станут прямым выбором президента Ирана самим верховным лидером для продвижения по пути манифеста «Второй фазы». В этой связи можно быть почти уверенным, что следующий президент будет принадлежать к «молодым и жестким» — группе, сформировавшейся вокруг культа личности Хаменеи.

 Головная боль Хаменеи

Это исключает идею «политической открытости» момента, о которой рассуждали некоторые наблюдатели. Тем не менее, ближайшие недели станут головной болью для Хаменеи.

 Даже после установления своего культа личности стареющий аятолла неустанно работал над консолидацией своей элиты и предотвращением возможной борьбы за влияние. Но пока не выбран новый президент, борьба неизбежна. Как акулы, почуявшие кровь, различные олигархические кланы, контролируемые Хаменеи, уже начали рвать друг друга.

 Поэтому аятолле нужен человек с такими же характеристиками, как у покойного президента-марионетки Раиси: достаточно идеологически преданный, чтобы гарантировать реализацию манифеста верховного лидера, но достаточно слабый, чтобы верховный лидер и его канцелярия (байт-е рахбари) могли полностью контролировать будущего президента.

 Другими словами, есть определенные характеристики, которым кандидаты должны будут соответствовать, чтобы получить благословение Хаменеи. И за последние несколько дней люди из окружения верховного лидера и Корпуса стражей исламской революции (КСИР) пролили свет на конкретные детали.

 Прежде всего, по словам представителя верховного лидера в Корпусе стражей исламской революции, клирика, придерживающегося жесткой линии, Абдоллы Хаджи-Садеги, этот человек, как и Раиси, должен демонстрировать «слепое повиновение» (tabod dar velayat) Хаменеи, не оспаривая его решения или его политику. Это, похоже, исключает самопровозглашенного «реформиста» Масуда Пезешкиана, нынешнего члена парламента, который получил одобрение так называемой «реформистской» элиты, например бывшего министра иностранных дел Джавада Зарифа.

 Единственное, что можно объяснить, — это то, почему Пезешкиан получил одобрение в качестве кандидата от контролируемого Хаменеем Совета стражей, — органа, который проверяет всех кандидатов. Пезешкиана пустили на выборы для того, чтобы обеспечить некоторое расширение участия избирателей без реального оспаривания плана верховного лидера. Окружение Хаменеи, вероятно, посчитало, что у Пезешкиана нет электората и, следовательно, он не представляет реальной проблемы для предпочтительных кандидатов верховного лидера. Хотя высокая явка потенциально может нарушить этот разработанный план и сработать в пользу Пезешкиана, это крайне маловероятно. Более того, такой результат всегда может быть отменен Хаменеи, как это было показано на примере фальсификации результатов голосования в 2009 году. (На последние парламентские выборы в Иране пришли лишь 40 процентов избирателей и таким образом победителя можно, фактически, назначить используя миллионы бюджетников, которым управление верховного лидера даст указание за кого голосовать — прим.).

 Хаменеи нужно, чтобы следующий президент был «резиновой печатью», и его офис четко дал это понять. На прошлой неделе Алиреза Панахиан, высокопоставленный сотрудник канцелярии верховного лидера, заявил, что президент должен быть готов «пожертвовать собой» ради Хаменеи и должен знать, что он всего лишь «глава 300 000 бюрократов». Другими словами, следующий президент должен быть неамбициозным и осознавать пределы своих полномочий.

 Конкурирующие кандидаты

С учетом этих критериев есть четыре кандидата, которые подходят под эту спецификацию: Джалили, Галибаф, Алиреза Закани (действующий мэр Тегерана, связанный с КСИР) и Амир-Хоссейн Газизаде Хашеми (глава Фонда мучеников). Соревнование между этими четырьмя кандидатами не только мобилизует очень небольшую социальную базу Исламской Республики, создавая иллюзию конкуренции, но и предоставит режиму пропагандистскую возможность «легитимизировать» себя в глазах международного сообщества.

 Все эти кандидаты отвечают критериям верховного лидера. Ключевым фактором, определяющим их судьбу, станут их собственные отношения с офисом верховного лидера, включая жаждущего власти сына Хаменеи и вероятного преемника — Моджтабу, и всемогущим Корпусом стражей исламской революции. Из четырех перечисленных выше имен двое имеют тесные отношения как с офисом верховного лидера, так и с Корпусом стражей: Галибаф и Джалили.

 Иными словами, основная конкуренция развернется между этими двумя кандидатами, оба из которых родом из родной провинции Хаменеи — Хорасана. Галибаф имеет более тесные отношения со старшей когортой КСИР, в то время как Джалили гораздо более популярен среди молодого поколения КСИР и исламистского электората.

 Помимо отсутствия социальной базы в небольшом исламистском окружении режима, главным препятствием для Галибафа является его послужной список по коррупции, который широко критикуется молодым исламистским окружением Хаменеи. Тем не менее, входивший в высшую политическую элиту в течение последних трех десятилетий Галибаф является более знакомым широкой общественности лицом, чем Джалили. Это может сработать в его пользу, не в последнюю очередь среди необразованных иранцев в сельской местности, которые получают информацию только из контролируемых государством телевидения и радио.

 На этом фоне, по крайней мере на бумаге, Джалили представляет собой воплощение Раиси 2.0 для Хаменеи. Это глубоко идеологическая фигура, в которой очень мало индивидуальности. Всякий раз, когда Джалили терпел неудачи — включая проигрыш на выборах и даже дисквалификацию, — он спокойно принимал поражение и никогда не ставил под сомнение политику Хаменеи. Он обладает значительным бюрократическим опытом и тесными связями с новой когортой индоктринированных технократов, известных как имамы Садеги; они заполнили бюрократический аппарат в рамках процесса очищения, организованного Хаменеи. Бывший участник ядерных переговоров, Джалили, также имеет очень тесные связи с офисом Хаменеи и фактически является представителем верховного лидера в Высшем совете национальной безопасности — высшем органе Исламской Республики, определяющем внешнюю политику и политику безопасности.

 У Джалили также очень тесные отношения с Корпусом стражей исламской революции. Он — ветеран ирано-иракской войны и служил во внутреннем ополчении Корпуса, Басидж.

По иронии судьбы, единственное, что работает против этого фанатика жесткой линии, — то, что некоторые представители элиты внутри режима считают его слишком большим религиозным экстремистом даже по стандартам Исламской Республики Иран. Однако, поскольку решение принимает Хаменеи, указанное обстоятельство может даже пойти на пользу Джалили.

 Независимо от того, кого стареющий аятолла де-факто назначит преемником Раиси на посту президента — Джалили или Галибафа, — одно можно сказать наверняка: определенный Хаменеи «железнодорожный путь» не будет изменен следующим президентом.

В любом случае, результаты выборов могут продемонстрировать мнение верховного лидера об эффективности молодого и жестко настроенного управленческого класса.

Если победит Джалили, это будет означать, что Хаменеи полностью удовлетворен бюрократическим управлением Раиси, которое позволило вырасти новому поколению индоктринированных технократов. Однако если победит Галибаф, то главным выводом будет то, что верховный лидер не до конца верит в бюрократические способности молодежи, объединившейся вокруг его культа личности, и склоняется к тому, чтобы больше полагаться на старшую и более опытную когорту охранников и традиционных сторонников жесткой линии. В любом случае, в предстоящем «голосовании» будет только один настоящий победитель — сам Хаменеи.