Проект зон свободной торговли Ирана был призван создать рабочие места, увеличить инвестиции и интегрировать экономику страны в мировой рынок. Но вместо этого плохая инфраструктура и коррумпированные чиновники превратили свободные зоны в монополизированные рынки, которые приносят стране больше вреда, чем пользы.

В течение нескольких десятилетий после революции 1979 года Исламская Республика Иран стремилась перейти от централизованной экономической модели с широким бюрократическим аппаратом к модели, ориентированной на сокращение правительственного регулирования и рыночную экономику. В соответствии с этим новым видением, в начале 1990-х годов Иран запустил проект зон свободной торговли, который был направлен на увеличение экспорта через стратегические порты страны и другие торговые пути.

В 1992 году иранский парламент принял закон о зонах свободной торговли и выделил для реализации проекта три региона вблизи Персидского залива: острова Киш и Кешм, а также порт Чабахар.

В настоящее время в Иране насчитывается около семи зон свободной торговли, но первые три, пожалуй, имеют наибольшее стратегическое значение, особенно зона в Чабахаре.

Спустя несколько лет после открытия этого проекта Иран ввел в оборот похожую концепцию, названную «специальными экономическими зонами». Эти зоны были созданы для улучшения сетей снабжения и распределения и выступают в качестве каналов для транзитных товаров.

Эффективность специальных экономических зон, однако, зависела от успеха зон свободной торговли. В то же время зоны свободной торговли были частью более широкой политико-экономической стратегии.

Однако, с самого начала цели, поставленные перед этими зонами, не соответствовали реальности.

Национальная политика задает тон

Первоначальная формулировка, которая лежала в основе проекта зон свободной торговли появилась вместе с избранием на пост президента Акбара Хашеми Рафсанджани – политика правого толка, стремящегося к экономической либерализации. После его избрания стол был накрыт для банкета правых сил. Правительство быстро подготовилось к переменам и сразу же включило в повестку дня список программ – приватизацию, дерегулирование и либерализацию цен. Исчезло правительство, которое в предыдущие годы стремилось взять экономику под контроль, национализировать различные отрасли, предоставлять социальные услуги и поддерживать субсидии.

Западные страны приветствовали экономическую политику вновь сформированного правительства Рафсанджани. В то время бывшие коммунистические режимы Восточной Европы и бывшие диктаторские режимы Латинской Америки и Африки двигались к либерализации своих рынков, и Иран, похоже, так же следовал этой глобальной тенденции. Рафсанджани лично воплощал эту идею – сын садовника-фисташковода и шиитский священнослужитель, выступающий за свободный рынок! Он настаивал на частной собственности в экономике и сокращении государственных субсидий.

По указанию Рафсанджани несколько компаний, которые были национализированы после революции 1979 года, были вновь приватизированы, фондовый рынок оживился. Политик успешно привлекал многомиллионные кредиты от западных стран, которые Тегеран когда-то осуждал, и от Всемирного банка. В законы об иностранных инвестициях постепенно вносились изменения, и теперь они в большей степени, чем в прошлом, отвечали интересам иностранцев.

Некоторые западные аналитики были оптимистично настроены. Они полагали, что если Иран и не сможет интегрироваться в мировую систему политически, из-за своей идеологически окрашенной политики, то он будет интегрирован через реализацию новой экономической политики. Действительно, политика правительства Рафсанджани строго следовала точному плану Всемирного банка. Приватизация неэффективных государственных компаний, устранение или сокращение контроля над ценами и субсидиями, свободная торговля, реформы валютной системы, поддержка частных и иностранных инвестиций – все эти рекомендации были включены в программы реформ, предложенные Всемирным банком и Международным валютным фондом.

Согласно архивам парламента (د مذاکرات نمایندگان مجلس شورای اسلامی 1372-1368 22 ноября 1989 года), Мохаммад Бакер Нобахт – один из первых сторонников плана свободной зоны – поддерживал эту модель как соответствующую более широким целям свободного рынка. Нобахт утверждал: «Свободные порты создают рабочие места, свободные порты генерируют высокие валютные поступления, свободные порты увеличивают экспорт, быстро поглощают технологии, увеличивают внутреннее производство и относительное процветание... Это облегчает маркетинг и создает десятки других преимуществ, в которых мы сейчас очень нуждаемся».

Другими словами, сторонники свободной зоны защищали свой законопроект, вращавшийся вокруг трех основных осей: во-первых, создание рабочих мест путем отмены положений трудового законодательства и дерегулирования других законов, во-вторых, привлечение иностранных инвесторов и, в-третьих, увеличение экспорта (экспортно-ориентированная индустриализация, — прим.). Позже они подытожили эти цели: «Главной целью парламента при принятии этого закона было увеличение ненефтяного экспорта страны, так как ненефтяной экспорт Ирана в 1983-1988 годах не превышал 3,8 миллиарда долларов, что было недостаточно для того, чтобы помочь со средствами, необходимыми для импорта».

Политику создания и формирования свободной зоны также следует понимать как попытку содействовать интеграции иранской экономики в сердце мировой экономики. С созданием двух портов – центров свободной торговли в Персидском заливе и нескольких других зон свободной торговли на севере, востоке и юго-востоке страны начался процесс интернационализации экономики и промышленности Ирана. Экономическое законодательство серьезно дерегулировало эти свободные зоны – там имели место отмена и снижение налогов, временное ограничение трудовых договоров, отмена экологических норм, снижение правового надзора и другие законодательные акты, благоприятствующие инвесторам.

Реальность реализации

Основные цели свободных зон заключались в создании рабочих мест, увеличении экспорта и привлечении иностранных и отечественных инвесторов путем создания более благоприятной экономической среды за счет дерегулирования. В случае с портом Чабахар режим также стремился стабилизировать Белуджистан, создавая возможности для трудоустройства местных жителей-белуджей, которые ранее систематически игнорировались.

Однако эти проекты не решали главную проблему, с которой сталкивались отечественные инвесторы: независимо от законодательных ограничений и правил, иранская промышленная буржуазия была не в состоянии конкурировать со своими иностранными конкурентами. Эта неспособность упиралась в сами реалии иранской экономической системы, в ее слабую основу для промышленного капитализма по сравнению с другими региональными державами.

Более того, районы, выбранные для иранских свободных зон – острова Киш и Кешм, расположенные в Персидском заливе, – не обладали достаточной инфраструктурой для индустриализации. В Чабахаре окружающая местность ограничивает доступ к подходящим транзитным маршрутам. Кроме того, из-за санкций и идеологических проблем эти компании продолжают сталкиваться с серьезными операционными проблемами в Иране, даже после трех десятилетий действия закона о свободных зонах.

Когда эти ограничения стали очевидны, проект свободных зон отошел от прежних ожиданий, и эти регионы превратились в потребительские рынки и пункты назначения импорта. Вместо индустриализации целых регионов с целью увеличения объемов производства для увеличения экспорта, были созданы крупные торговые центры и другие туристические достопримечательности, изменив местную городскую архитектуру.

В условиях дерегулирования и автономизации зон крупные корпорации, имеющие связи с местными администрациями свободных зон, получили возможность импортировать товары без уплаты значительных таможенных налогов и в конечном итоге монополизировали рынок. Усиление внимания к импорту одновременно изменило экономическое направление свободных зон и привело к появлению новых городов. Этот сдвиг, вызванный отсутствием промышленной инфраструктуры в свободных зонах, увеличил поток более дешевых иностранных товаров в Иран и, соответственно, уничтожил иранские предприятия, которые не могли идти в ногу с ценами.

Процесс создания свободных зон также привел коррумпированных политиков к открытию еще одного товара: земли. Автономный характер зон означал, что местные администрации свободных зон имели право конфисковывать землю для продажи застройщикам. Таким образом, администрации стали главным игроком в конфискации земли, особенно в Чабахаре. Тот факт, что свободные зоны были освобождены от многих внутренних правил, позволил клептократическим сетям (крупным компаниям, связанным с местными администрациями, — прим.) использовать коррупционные средства, чтобы вытеснить местных жителей с земли.

Кишская зона свободной торговли стала первым экспериментом Ирана в области свободной экономической деятельности. Этот регион, как и другие зоны свободной торговли по всему миру, был разработан для привлечения иранских и иностранных инвестиций в промышленные и непромышленные сектора. В этих зонах действуют льготы по подоходному налогу, таможенные льготы, а также субсидии на оплату услуг резидентов, транспортных расходов и других общественных услуг.

Однако даже когда Иран еще только начал реализовывать политику создания зон свободной торговли, правительство осознало, что столкнулось с главным региональным конкурентом в лице Дубая. Порт Джабаль Али и сильная Дубайская фондовая биржа к началу 90-х годов превзошли свои иранские аналоги в Кешме, Кише и Чабахаре. Иранские политики часто задавались вопросом, как страна, не имеющая значительных водных ресурсов, значительной территории или населения, сейчас преуспевает по всем направлениям. Заместитель директора Программы и бюджета Мохаммад Джафар Эслами сказал об этом следующим образом: «Сам Дубай, возможно, не достиг бы этой стадии, если бы не иранские объекты и иранские требования покупать их товары, и поэтому мы считаем, что вместо того, чтобы предоставлять эту возможность посторонним и другим странам, мы должны иметь возможность использовать ее для наших внутренних нужд».

Однако некоторые из внутренних целей свободных зон также не были реализованы. Свободные зоны были обещаны для развития нескольких экономически депрессивных районов Ирана, особенно в Систане-Балуджистане. Защитники этого плана, такие как Мохаммад Джафар Эслами, подчеркивали, что создание возможностей для трудоустройства было одной из основных причин создания зон свободной торговли: «Нам в стране нужен этот механизм для развития некоторых из наших обездоленных районов, таких как регион Белуджистан и [в его пределах] регион Чабахар, например, чтобы стать зоной свободной торговли».

Создание рабочих мест в регионе Чабахар, однако, также было призвано ликвидировать контрабанду в порту Чабахар. На самом деле, многие местные жители Чабахара извлекали часть средств к существованию из разницы в ценах между Чабахаром и заграницей. Поскольку большинство из них не платили таможенные пошлины, это расхождение между импортной ценой товаров и ценой в центре служило хорошим источником дохода. Теперь часть таможенных поступлений планировалось направлять в свободную зону.

Свободная зона также должна была привлечь иранских инвесторов с помощью различных дерегуляций и уступок для увеличения экспорта промышленных товаров. Однако экономические законы и правила были главной заботой инвесторов с самого начала; иранская промышленная буржуазия не могла конкурировать со своими иностранными конкурентами. Даже если предположить, что некоторые иранские компании имели возможность конкурировать с иностранной продукцией, острова Киш и Кешм не обладали необходимыми предпосылками и инфраструктурой для индустриализации. Чабахар также не может быть индустриализирован из-за отсутствия подходящих транзитных путей.

С точки зрения создания рабочих мест, первоначальной целью было трудоустройство местных жителей после индустриализации региона. Однако реальность не соответствовала этим целям. Хотя городская инфраструктура региона преобразилась, не было создано ни одной фабрики или производственного предприятия. Вместо этого свободные зоны превратились в районы с высококлассными торговыми центрами, предлагающими предметы роскоши по ценам дешевле, чем в других провинциях. Крупные компании, имеющие связи с местными администрациями свободных зон, монополизировали рынок через дерегулированный безналоговый импорт, что не только не создало возможностей для трудоустройства иранцев, но и уничтожило местный бизнес, который не мог конкурировать с такими низкими ценами.

В начале 1990-х годов при президенте Рафсанджани Исламская Республика Иран стремилась интегрировать свою экономику с остальным миром через зоны свободной торговли, серьезные просчеты иранских чиновников не позволили этой цели стать реальностью. При отсутствии инфраструктуры и целевого рынка, зоны стали еще одним источником прибыли для клептократических администраторов, что, в конечном счете, способствовало развитию коррупционной системы в Иране.