Связи турецкого правительства с Катаром привлекли внимание к растущей проблеме прозрачности и подотчетности в оборонной промышленности Турции, когда ключевой танковый проект турецко-катарского совместного предприятия оказался на грани срыва.

Ряд новых сделок с Катаром в конце ноября вновь вызвал критику оппозиции по поводу того, что тесные связи президента Реджепа Тайипа Эрдогана с правителем Катара не являются прозрачными и попирают национальные интересы Турции. Во время теледебатов в прямом эфире 29 ноября оппозиционный депутат Али Махир Басарир яростно раскритиковал правительство за приватизацию Национального танкового завода в Арифие в северо-западной провинции Сакарья. Турецкие военные были «проданы Катару» за 50 миллионов долларов, сказал он, добавив, что завод является стратегическим активом.

Басарир, член главной оппозиционной Республиканской народной партии (РНП), имел в виду 25-летний договор аренды завода турецко-катарским предприятием BMC, в соответствии с указом президента в прошлом году. Этем Санкак, бизнесмен, близкий к Эрдогану, владеет 25% акций BMC и возглавляет исполнительный совет компании. Талип Озтюрк, дальний родственник Эрдогана, владеет 25,1% акций предприятия, а остальные 49,9% акций принадлежат Barzan Holdings, которая принадлежит промышленному комитету Вооруженных сил Катара.

Совместное предприятие обязалось инвестировать $ 685 млн в оборонную промышленность Турции, в том числе в совместное производство первого в Турции основного боевого танка нового поколения «Алта» – проект, который оно выиграло в 2018 году. Детали соглашения о партнерстве между BMC и катарцами остаются неизвестными государственным институтам, включая парламентскую комиссию по национальной обороне, которая должна контролировать правительственные закупки в области обороны и безопасности, а также оборонную промышленность. Комиссия стала полностью дисфункциональной с тех пор, как Эрдоган принял широкие исполнительные полномочия в 2018 году.

Споры по поводу передачи завода, который раскинулся на трех гектарах и на котором работают 2000 человек, кипели в Турции с тех пор, как было объявлено об этом решении. Фабричные рабочие протестовали против этого шага, в то время как оппозиционные партии указывали на этот вопрос как на пример того, как правительство пренебрегает прозрачностью и подотчетностью даже в делах, представляющих жизненно важный национальный интерес.

Ожидается, что турецкой армии потребуется 1000 танков «Алтай» в течение 20 лет. Это был бы первый экспортный проект Турции, проект танка отечественного производства, и хотя Катар планирует закупить 100 танков, ему вряд ли нужно так много, учитывая его сухопутную границу всего в 60 километров. Тем не менее крупное оборонное партнерство служит укреплению связей Катара с Турцией, гарантирует сохранение турецкого военно-политического щита для крошечного эмирата против возглавляемого Саудовской Аравией блока и помогает Катару диверсифицировать его оборонные источники.

Высказывания Басарира вновь разожгли язвительную словесную войну между правительством Эрдогана и оппозицией. Правительственные чиновники обвинили Басарира в оскорблении вооруженных сил, а министерство обороны пообещало подать в суд на законодателя. Тем временем сторожевой пес турецких медиа, Верховный совет по радио и телевидению (ВСРТ), наложил временный запрет на программу, в которой принимал участие Басарир, и крупный штраф на телеканал Haberturk.

Оппозиция, однако, отказалась отступать. В своей жесткой речи в парламенте 7 декабря лидер РНП Кемаль Кылычдароглу назвал завод «честью страны» и спросил: «Есть ли еще хоть какая-нибудь страна в мире, которая уступила свой танковый завод армии другой страны?» Он обвинил правительство в кумовстве, заявив, что ни Санкак, ни катарцы не имеют никакого опыта в производстве танков.

Как бы Анкара ни старалась подавить критику, дебаты подчеркивают растущую проблему прозрачности и подотчетности в турецкой оборонной промышленности, которая сопровождала рост компаний, близких к Эрдогану в последние годы.

Продвижение BMC в этом секторе служит наглядной иллюстрацией возвышения людей президента. В настоящее время компания является ведущим производителем автобусов, грузовиков и железнодорожных систем, а также бронетранспортеров «Кирпи» и противоминной техники. Она стремится стать единственным в Турции производителем дизельных двигателей для наземных транспортных средств и реактивных двигателей. BMC стала первой турецкой частной компанией, вошедшей в глобальный топ-100 производителей Defense News по объему оборонных доходов, заняв 85-е место с более чем 554 миллионами долларов оборонных доходов в 2018 году, что на 86% больше, чем в предыдущем году, и 89-е место с 530 миллионами долларов в 2019 году.

Есть еще два важных нерешенных вопроса о проекте танка. Во-первых, выполнила ли BMC обещание, направив на предприятие инвестиции и модернизировав завод? Пресс-тур по объекту мог бы легко дать публике ответы, но компания до сих пор их не предложила.

Второй вопрос связан с задержкой производства танка «Алтай» из-за того, что компания не смогла найти иностранных поставщиков для некоторых ключевых деталей, в том числе двигателя. Еще в ноябре 2018 года, когда BMC подписала контракт на производство «Алтая», официальные лица заявили, что турецкая армия получит первый танк через 18 месяцев.

Однако в январе Исмаил Демир, глава правительственного агентства оборонной промышленности, признал, что BMC еще не начала производство, потому что она работает над блоком питания. Почти год спустя проект все еще не решил эту проблему.

Вице-президент Фуат Октай заявил парламентской комиссии в прошлом месяце, что BMC подписала субподряды с немецкими производителями силового блока, но немецкие власти еще не дали зеленый свет этим сделкам. Тем временем BMC, как сообщается, начала переговоры с южнокорейской компанией Hyundai Rotem о приобретении иностранной технологии.

Проблемы, поставившие танковый проект на грань краха, напрямую связаны с переходом Турции летом 2018 года к исполнительной президентской системе, сконцентрировавшей власть в руках Эрдогана. Последствия этого сдвига включают в себя размывание парламентского, исполнительного и судебного надзора, а также неспособность гражданского общества контролировать общественные проекты, что является основными причинами задержек программы создания танка «Алтай».