В ходе регионального турне советник по национальной безопасности ОАЭ Тахнун бин Заеда Аль Нахайян, влиятельный брат де-факто правителя Абу-Даби Мохаммада бин Заеда, неожиданно посетил Доху, где встретился с эмиром Катара.

Визит Тахнуна бин Зайеда в Доху следует рассматривать в контексте все более динамичной обстановки в сфере региональной безопасности. Эта динамика стала возможной благодаря уходу США с руководящих позиций на Ближнем Востоке.

Это самый значительный визит в Доху любого эмиратского высокопоставленного лица с тех пор, как «арабская весна» поставила двух соседей друг против друга в далеко идущем столкновении интересов и идеологических нарративов.

Однако, как бы ни был важен этот визит для региональной безопасности и стабильности, он должен рассматриваться в контексте все более динамичной региональной среды.

Недавние события в Афганистане, где марионеточный режим, созданный США, распался в течение нескольких дней после вывода войск под натиском местных повстанцев, показали Абу-Даби хрупкость и уязвимость более широкого регионального порядка.

Образ побитой сверхдержавы, отчаянно пытающейся сохранить контроль над своим последним плацдармом в Кабуле, убедили Тахнуна – стратегического вдохновителя Абу-Даби – в том, что поиски национальной безопасности и безопасности режима больше не могут опираться только на поддержку Вашингтона.

Вместо этого ОАЭ должны стать более прагматичными в создании сетей сотрудничества по всему региону – при необходимости даже с идеологическими противниками в Дохе и Анкаре.

Катар смог наладить отношения с идеологическими союзниками ОАЭ – Саудовской Аравией и Египтом, выйдя в некоторых случаях за рамки простого холодного мира. Это позволило Дохе сотрудничать с Каиром для содействия прекращению огня между Израилем и ХАМАС, отодвинув на второй план Абу-Даби, поскольку последний не выполнил своего обещания использовать соглашения Авраама (установление дипломатических отношений с Израилем. –Прим.) для продвижения мирного процесса.

Тем временем Саудовская Аравия и Катар обсуждали более тесное сотрудничество по целому ряду направлений, кульминацией которого стало создание саудовско-катарского Совета сотрудничества, и все это в то время, когда двусторонние связи между Абу-Даби и Эр-Риядом перешли от фазы медового месяца в 2017 году к спорам в 2021 году.

Хотя блокада Катара, задуманная, в частности, Тахнуном бин Заидом, должна была привести к остракизму Дохи (столица Катара) на региональном и международном уровнях, она вышла победительницей, установив более тесные связи с Вашингтоном и получив больше полномочий в качестве надежного партнера и посредника в регионе. Культивируя и предлагая каналы связи в Палестине, Афганистане, на Африканском Роге, в Иране и других странах, Катар вернулся в качестве посредника и резко контрастирует с менталитетом Абу-Даби.

Контрреволюционный крестовый поход

Еще долгое время после того, как Катар в 2014 году вышел из «арабской весны», Абу-Даби продолжал набирать обороты, начав контрреволюционный крестовый поход.

Его успешная подрывная кампания в Египте в 2013 году, опрокинувшая послереволюционный статус-кво в этой стране (там произошел военный переворот, сместивший режим прокатарских исламистов – «Батьев-мусульман». – Прим.), продемонстрировала веру братьев Аль Нахайян в то, что ОАЭ могут в одночасье перейти от статуса малого государства к региональной державе, используя для достижения своих целей не только мягкую, но и жесткую и, что более важно, умную силу.

Упорство, вызванное экзистенциальным страхом перед политическим исламом в регионе, привело к военному вмешательству Эмиратов в Ливии и Йемене с целью формирования там послереволюционной обстановки – с большими операционными и репутационными издержками.

Успех ОАЭ в мобилизации и направлении общественного недовольства в Тунисе, чтобы побудить президента Каиса Саида приструнить парламент и избранных в него депутатов-исламистов (партия «Ан-Нахда», связанная с «Братством». – Прим.) доказал, что Абу-Даби может добиться большего меньшими средствами. Умная сила и дипломатия могут быть на данный момент более эффективными рычагами для ОАЭ как самозваной региональной державы.

Построение сетей и создание беспроигрышных ситуаций там, где это возможно, может продвигать интересы эмиратской региональной власти более эффективно, чем менее прагматичный и более напористый менталитет. К тому же на фоне вакуума, образовавшегося после ухода из региона трех последовательных администраций США, Абу-Даби не может игнорировать конкурентов и противников, действующих в той же сфере интересов.

Геостратегический прагматизм

Подобно тому, как Абу-Даби продемонстрировал прагматичный поворот в отношениях с Ираном в 2019 году на фоне иранских атак на морскую инфраструктуру стран Персидского залива, Тахнун и его брат МБЗ, похоже, следуют лозунгу «Если не можешь победить их, присоединяйся к ним».

Таким образом, хотя визит Тахнуна в Катар не стоит представить как запоздалое признание поражения, тем не менее это уступка, чтобы хотя бы временно преодолеть существенные оставшиеся идеологические разногласия с Анкарой и Катаром для обеспечения геостратегических интересов ОАЭ.

Однако этот геостратегический прагматизм может носить лишь временный характер, поскольку фундаментальные идеологические различия остаются основой региональной конкуренции между Дохой и Абу-Даби.

Хотя это может создать столь необходимое затишье в обстановке в регионе, оно продлится лишь до тех пор, пока будет сочтено более выгодным, чем прямая конфронтация.

В то же время это затишье дает Абу-Даби и Дохе достаточную свободу действий для конкуренции альтернативными средствами в информационном пространстве, где два их нарратива будут продолжать сталкиваться: следующая война нарративов между ОАЭ и Катаром может быть уже не за горами, поскольку Ливия приближается к выборам.