Новые назначения в правительстве Турции могут указывать на ее сближение с коллективным Западом. В отличие от своего главного соперника - лидера РНП Кемаля Кылычдароглу - Эрдоган и его Партия ПСР показали способность время от времени менять курс. 

Выборы 2023 года показали, что терпение населения на исходе (оппозиция набрала рекордные 47% голосов), и ПСР может оказаться на волоске от гибели, причем раньше, чем ожидалось. Тем более, что времени на исправление прошлых ошибок у ПСР не так много - местные выборы назначены на весну 2024 года. Правящая Партия справедливости и развития намерена вернуть себе контроль над несколькими крупными городами. С 2019 года крупнейшие города Турции с внушительными муниципальными бюджетами - Стамбул, Анкара, Измир, Адана, Мерсин и Анталья - находятся в руках оппозиции. На жителях крупнейших городов Турции тяжело отразились последствия переселения миллионов сирийских беженцев, экономического кризиса в стране и так называемой «эрдоганомики» - «неортодоксальной» финансовой политики президента, направленной на искусственное снижение процентных ставок.

Именно эти проблемы, а также высокая инфляция, рекордная девальвация турецкой лиры и требования вернуть страну на путь демократического развития определили результаты президентских выборов. И хотя Эрдогану удалось победить своего соперника, задача перед ним стоит не из легких. Правящая партия хочет повторить успех на местных выборах, но в Стамбуле, например, кандидату от ПСР предстоит сразиться с популярнейшим Экремом Имамоглу. Возвращение домой миллионов сирийских беженцев, привлечение западных инвестиций, восстановление страны после разрушительного землетрясения и экономических потрясений, наконец, повышение эффективности государственного управления - таковы первоочередные задачи, решения которых ждут турецкие избиратели, независимо от их идеологических взглядов и политических предпочтений.

Состав нового кабинета показывает, что в администрации президента осознают, в какой сложной ситуации они находятся. В ходе последних перестановок только два прежних министра сохранили свои посты. В новом кабинете не нашлось места ни тяжеловесам и давним союзникам Эрдогана, таким как министр национальной обороны Хулуси Акар и министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу, ни антизападным «ястребам» вроде Сулеймана Сойлу - теперь уже бывшего министра внутренних дел, который часто усложнял жизнь своим коллегам из министерства иностранных дел жесткой националистической риторикой и яростными нападками на западных союзников.

В то же время в кабинет министров вернулись несколько знаковых фигур времен становления Партии справедливости и развития.

Для укрепления экономического блока на пост вице-президента был назначен Джевдет Йылмаз. Он занимал пост министра развития в правительствах Эрдогана и Давутоглу в период с 2011 по 2016 год. Мехмет Шимшек, по праву считающийся одним из главных архитекторов турецкого «экономического чуда», вновь получил министерство финансов и казначейство. Он уже занимая этот пост с 2009 по 2015 год. Тот факт, что Йылмаз - этнический заза, а Шимшек имеет курдские корни, также напоминает о попытках либерализации внутренней политики в первые годы премьерства Эрдогана.

На этот раз предпочтение отдается не лояльным «аппаратчикам», а молодым профессионалам (13 из 18 министров были независимыми), способным принимать быстрые, эффективные и нестандартные решения. Несмотря на частую критику западной системы, среди нынешних министров есть выпускники Принстона, Стэнфорда и Гарварда, а также ведущих университетов Европы. Если верить турецким СМИ, то по крайней мере три первых лица в новом кабинете имеют двойное гражданство - американское, британское и бельгийское.

Это не обязательно означает «поворот на Запад» для Турции, но останавливает ее от дальнейшего поворота на Восток. Основными «якорями», удерживающими Анкару от дрейфа в сторону евразийских партнеров, являются турецкие деловые интересы (ЕС по-прежнему остается крупнейшим торговым партнером Турции) и соображения национальной безопасности, «закрепляющие» членство страны в НАТО.

Возобновление диалога с западными странами

Возвращение к «рациональной» экономической политике, о котором недавно заявил новый министр финансов, дает прозападным экспертам основания для осторожного оптимизма. Большие надежды они возлагаются на команду финансистов мирового уровня, связанных с Шимшеком, имена которых звучат «музыкой для ушей западных партнеров Турции». Прежде всего, речь идет о главе Центрального банка Хафизе Гайе Эркан, которая ранее занимала руководящие должности в Tiffany & Co и американском First Republic Bank.

Первым решением, которое она приняла на новом посту, стало давно назревшее повышение процентных ставок - с 8,5 до 15%. По мнению финансовых аналитиков, для стабилизации курса лиры и снижения инфляции процентную ставку необходимо было бы поднять как минимум до 25-30%. Однако это «независимое» решение центрального банка, идущее вразрез с финансовой теорией президента, уже оказало положительное влияние на рынок.

В то же время возвращение к более «ортодоксальной» экономической политике может оказаться недостаточным для обеспечения долгосрочных международных инвестиций.

Для восстановления доверия западных инвесторов необходимы гораздо более фундаментальные изменения: укрепление верховенства закона, минимизация политических рисков, повышение стабильности, подотчетности и прозрачности власти возможны только при наличии независимой судебной системы и сильных государственных институтов. Все это, в свою очередь, требует ограничения президентских полномочий, что в нынешней «суперпрезидентской» системе практически невозможно. (Эти выводы автора статьи не являются очевидной истиной. Например, не смотря на непрозрачность судебной системы и авторитарные режимы, Вьетнам, Китай, а в прошлом и Южная Корея становились надежными партнерами для транснациональных корпораций. Их гораздо больше волнуют защита их прав собственности, широкие возможности для инвестиций, развитая инфраструктура, дешевизна и квалификация рабочей силы, возможность правительства контролировать или подавлять движения работников и т.д. - Прим.).

Не менее важным условием является возобновление политического диалога с западными партнерами. Именно это, в частности, послужило причиной кадровых перестановок в двух ключевых структурах внешней политики и безопасности Турции - министерстве иностранных дел и национальной разведке (МІТ).

В результате нестандартных кадровых перестановок на этот пост был назначен один из ведущих дипломатов страны Хакан Фидан. Этот бывший сотрудник разведки с 13-летним опытом работы «за кулисами» участвовал в секретных переговорах по самым деликатным вопросам - от иранской ядерной сделки и встреч с курдскими вооруженными формированиями, до переговоров по Сирии и посреднической роли в конфликте России на Украине. Это назначение многое говорит о приоритетах нового министерства. В то же время передача МІТ в руки советника Эрдогана по внешней политике Ибрагима Калына обеспечивает продолжение «дипломатии обратного хода».

Западные коллеги Фидана ценят его умеренность, прагматизм и рациональность в принятии решений. Активизация его контактов с американскими и европейскими коллегами является первым шагом на пути к развертыванию дополнительных турецких войск для участия в операции KFOR в Косово и призвана подчеркнуть готовность Турции играть конструктивную роль в НАТО. Со своей стороны, Анкара ожидает от своих союзников по НАТО ответных шагов, в частности, размораживания поставок самолетов и комплектов модернизации для своего парка F-16.

Кадровые решения в Турецком агентстве оборонной промышленности (SSB) также должны подтолкнуть западных партнеров Турции к «правильным» шагам. Многолетнего президента агентства Исмаила Демира, которому сейчас грозят американские санкции за его роль в закупке Турцией российских систем ПВО С-400, сменил Халук Гёргюн, бывший директор компании ASELSAN, занимающей прочные позиции на мировом рынке вооружений. В марте этого года Гёргюн заявил, что «Турции больше не нужны С-300 и С-400 российского производства», поскольку страна способна производить собственную систему ПВО.

Хотя на самом деле до этого еще далеко, но есть и короткий путь. В международных отношениях, как и в экономике, зачастую наиболее рациональным способом решения проблемы является отказ от политики, которая ее породила.