В начале ноября судьи Верховного суда Индии обратили свое внимание на срочное дело. Арнаба Госвами, известного журналиста, вытащили из дома и бросили в тюрьму. Правительственные министры осудили арест как посягательство на свободу слова, требуя, чтобы г-на Госвами освободили под залог. Слушание было коротким. «Если мы, как Конституционный суд, не устанавливаем закон и не защищаем свободу, то кто же это сделает?» – заявил один из судей. В тот же вечер мистер Госвами выскочил из тюрьмы Талоджа в Мумбаи и оказался в восторженной толпе, окружившей его. «Это победа народа Индии!» – воскликнул он.

Но так ли все было? Для большинства индийских комментаторов случай Госвами стал не столько испытанием свободы, сколько испытанием силы [правящей партии]. Судя по всему, крупнейшая в мире демократия движется к будущему, которое менее, а не более свободно.

Госвами – противоречивая фигура. Он является пионером стиля атакующей журналистики, который делает его вечернюю телевизионную программу похожей на показательный процесс из китайской культурной революции. Его жертвами часто становятся критики государственной политики. Они обычно стоят в углу, когда Госвами, превратившись в обвинителя, тычет в них пальцем, осуждая их как «антинациональных» деятелей или, что еще того хуже, агентов Пакистана.

То, что привело Госвами в тюрьму, не было связано с тем, что он сказал, хотя его тирады против полиции Мумбаи действительно привели в ярость местное правительство, которое противостоит премьер-министру Нарендре Моди и его Бхаратия Джаната Парти (БДП). Предполагаемое преступление журналиста связано с большим неоплаченным долгом перед декоратором, который оставил предсмертную записку. В ней он обвинил журналиста, среди прочего, в своем роковом несчастье. «Подстрекательство» к самоубийству остается преступлением в Индии. Дело было закрыто в 2019 году, когда БДП все еще владела властью в Мумбаи, и его возобновление попахивало вендеттой.

Так что решение суда не было неожиданным. Что действительно шокировало, так это скорость вмешательства Верховного суда. Госвами провел всего неделю в заключении, и его дело едва достигло самой низкой ступени судов, однако высшие судьи страны проигнорировали отставание суда примерно в 60 000 дел, чтобы назначить слушание по залогу в течение дня после апелляции телеведущего. Это в стране, где в тюрьмах содержится в два раза больше заключенных, ожидающих суда (около 330 000 человек), чем осужденных.

Большинство из этих «подсудимых» происходят из групп меньшинств, а четверть из них провели за решеткой более года, считает Ли Вергезе, специалист по вопросам права. Когда в августе прошлого года премьер-министр Индии Нарендра Моди установил прямое правление в бывшем штате Джамму и Кашмир, тысячи местных жителей были задержаны. Из более чем 550 предписаний habeas corpus, таких как с Госвами, которые подали кашмирцы, суды пренебрегли всеми, кроме нескольких.

На той же неделе, когда Госвами получил свою быструю отсрочку от тюремного заключения, отец Стэн Свами, 83-летний священник-иезуит, который отстаивал права племенных народов и был задержан как предполагаемый маоистский террорист, сделал заявление в суде низшей инстанции. Поскольку он страдает болезнью Паркинсона и не может твердо держать чашку, адвокаты попросили, чтобы ему разрешили иметь соломинку в тюремной камере. Суд отложил слушание дела на 20 дней.

Еще более поразительным является затягивание судами решения конституционных вопросов. В 2017 году Моди протащил через парламент спорный закон, который создал «избирательные облигации», утверждая, что данный вопрос не должен быть тщательно изучен верхней палатой парламента, которая тогда не контролировалась БДП. Верховный суд до сих пор не изучил конституционность этого нововведения, не смотря на то, что оно допускает неограниченные анонимные пожертвования политическим партиям. Другие важные вопросы, которые судьям еще предстоит рассмотреть, включают введение в прошлом году прямого правления в Кашмире и около 140 юридических петиций против закона о поправках к гражданству 2019 года, который, включив религию в качестве критерия гражданства, подрывает светский характер индийского государства.

Авторитаризм во сне?

Медленное, неравномерное и произвольное правосудие не ново для Индии. И все же ее суды часто пытались проверить исполнительную власть. Это было решение судьи, что Индира Ганди, возможно, самый влиятельный премьер-министр Индии в ее истории, мошенничала на выборах, что побудило ее в 1975 году погрузить Индию в 21-месячное чрезвычайное положение, во время которого она бросила противников в тюрьму и управляла страной с помощью указов. Юристы теперь сравнивают нынешний момент с тем – наиболее мрачным периодом для индийской демократии. «Это правительство нанесло большой ущерб личной свободе, – говорит Аджит Пракаш Шах, бывший судья Верховного суда. – Но суды, особенно Верховный суд, наблюдали за этим беспорядочным и жестоким попранием инакомыслия, как немые зрители».

Увы, не только суды стремятся идти в ногу с правительством. Многие винтики в институциональном механизме Индии не просто самодовольно наблюдают за происходящим, но стали соучастниками проекта, который угрожает превратить страну в однопартийное государство. По крайней мере, во время чрезвычайного положения угроза была очевидна, отмечает Тарунабх Хайтан, заместитель декана юридического факультета Оксфордского университета и автор статьи «Убийство Конституции тысячей способов», которая подробно описывает институциональный распад Индии. «То, что мы имеем сейчас, – это волк в овечьей шкуре, – говорит он. Не существует полномасштабной атаки на демократию, но есть множественные, одновременные атаки на всех фронтах. Мы впадаем в авторитаризм во сне».

Из всех якобы независимых учреждений, которые теперь подчиняются правительству, выделяется индийская полиция. Несмотря на гуманность и честность отдельных офицеров, у индейцев сложилось впечатление, что их главная цель – защищать сильных и преследовать слабых. В качестве примера можно привести управление полицией Дели коммунальными беспорядками, которые прошлой зимой в течение трех дней сотрясали столицу Индии, в результате чего погибли 53 человека.

Высшие офицеры, среди которых (до того, как правительство Моди перестало публиковать статистику) мусульмане составляли всего 2% в городе с 13% мусульманским меньшинством, были сняты стоящими рядом с политиком БДП на митинге, где он угрожал напасть на протестующих, в основном мусульман, проводящих мирную сидячую забастовку против нового закона «О гражданстве». Во время беспорядков полицейские снимали, как они бросали камни и пытали захваченных мусульманских юношей. Более двух третей из тех, кого избивали, расстреливали и зарубали насмерть, были мусульманами. Однако «лучшие представители Дели» отказались регистрировать жалобы на членов БДП за подстрекательство [к насилию]. Их расследования были сосредоточены на предполагаемом исламистско-марксистском заговоре с целью разжигания беспорядков, заговоре, нацеленном на то, чтобы смутить господина Моди в то время, когда он принимал президента Дональда Трампа.

Поправка, внесенная в прошлом году в закон «О предотвращении незаконной деятельности (uapa)», драконовский закон 1967 года, который позволяет государству маркировать, а затем запрещать группы как террористические, теперь уполномочивает правительство назначить любого человека «террористом». Государство может задерживать подозреваемых на неопределенный срок без права освобождения под залог, конфисковывать их имущество и обвинять любого сообщника «в пособничестве терроризму». Во время суровой изоляции Индии для борьбы с covid-19 прошлой весной полиция Дели тихо арестовала десятки молодых людей, предположительно участвовавших в беспорядках, и предъявила обвинения многим в рамках uapa.

После того как в течение шести лет правительство Моди удерживало в своих руках нижнюю палату парламента Лок Сабха, а совсем недавно приобрело контроль над верхней Раджья Сабха, оно приняло ряд других законов, направленных не только на расширение своих полномочий, но и на ослабление полномочий потенциальных соперников. Одним из шипов в его боку был закон от 2005 года, который отстаивает право граждан на получение информации (rti) от государственных чиновников. Рассматриваемый как большой шаг вперед для обеспечения прозрачности в стране, где никто не осмеливался бросить вызов мандаринам, закон создал независимую комиссию для обеспечения того, чтобы запросы общественности получали ответы. Количество запросов составляет более 1 млн. в год.

В 2019 году правительство внесло поправки в rti. Это уменьшило срок полномочий и престиж должности главы комиссии. Неудивительно, что комиссия отклоняет все большее число информационных запросов от общественности, ссылаясь на «недостаточную документацию», даже несмотря на то, что число ожидающих рассмотрения запросов возросло на 50%. Часто пренебрегая заполнением пустых мест в комиссии из 11 человек, правительство в октябре похлопало по плечу журналиста, главными работами которого являются две книги, пылко восхваляющие «модель правительства Моди».

Еще более необычным при Моди стал его почти аксиоматический выбор кандидатов с индуистско-националистическими верительными грамотами, часто из его родного штата Гуджарат, и его настойчивое стремление ввести лоялистов даже в институты, которые рассматривались как святилища, свободные от партийной политики. Дважды Моди сменил глав Резервного банка Индии, уважаемого Центрального банка страны, после того как они выразили менее чем полную похвалу его экономической политике. Генеральным ревизором Индии (cag) Моди, как сообщается, назначил отставного чиновника из Гуджарата.

Способы

В 2016 году Моди также проигнорировал институциональный прецедент в индийской армии, подняв генерала Бипина Равата над головой двух старших офицеров, чтобы назначить его своим главнокомандующим. В прошлом году, после изменения правил, которые увеличили пенсионный возраст, генерал Рават был назначен начальником штаба Объединенных сил Индии. Армия традиционно держится на расстоянии от политики, что делает ее почти уникальной в своем регионе, но наблюдатели обнаружили растущую тенденцию к тому, что офицеры публично взвешивают гражданские вопросы, а отставные солдаты шепотом упрекают офицеров в том, что те «уживаются» с политиками.

Моди устроил спектакль из своей собственной роли главнокомандующего, как никто другой из недавних премьер-министров, а также отчеканил предвыборное золото из предвыборных военных операций. К счастью, индийские солдаты тоже хранили молчание в полезные моменты. Когда этим летом появились независимые спутниковые данные, свидетельствующие о том, что китайские войска заняли стратегические посты на территории, на которую претендует Индия, вдоль отдаленных участков границы этих стран, армия упорно отказывалась комментировать утверждения индийского правительства о том, что никакая земля не была потеряна.

Даже беспристрастность избирательной комиссии Индии (eci), с безупречным семидесятилетним опытом управления гигантской логистикой индийских голосов, подверглась тщательному анализу. Во время всеобщих выборов 2019 года, на которых Моди одержал уверенную победу, его оппоненты резко протестовали, когда премьер-министр и другие высшие лидеры БДП неоднократно избегали серьезного порицания за действия, за которые eci подвергала санкциям кандидатов-соперников. Один из трех главных комиссаров корпуса действительно возражал против этого, но его возражения были отклонены. Впоследствии его семья оказалась под следствием по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Чиновник уволился из eci до окончания своего срока полномочий.

Учитывая, что Индия продолжает проводить выборы, которые по большинству стандартов являются восхитительно свободными и справедливыми, может показаться невежливым высказывать опасения за судьбу индийской демократии. В конце концов, даже когда в начале ноября президентские выборы в Америке погрязли в противоречиях, избирательные чиновники в Бихаре – беднейшем штате Индии с населением 125 миллионов человек – сумели подсчитать голоса без сучка и задоринки менее чем за день. Как и многие другие выборы в последние годы, эти выборы были честно выиграны командой господина Моди – в случае с Бихаром в союзе с местной партией.

Сторонники БДП насмехаются над утверждением, что ее возвышение при Моди повлекло за собой какую-либо подрывную деятельность институтов или размывание демократии. Такие мнения – просто несерьезно, настаивает Рагхаван Джаганнатхан, редактор правого журнала Swarajya. «Наша демократия несовершенна, но это рабочий процесс, это – не только о людях, которые в настоящее время находятся у власти». Апологеты Моди указывают на тревожные тенденции в штатах, которые не управляются БДП. Недавно в штате Керала был принят закон, предусматривающий наказание за «оскорбительные» высказывания до трех лет лишения свободы (но после жесткой критики закон был отозван). В Одише семья, имеющая связи с БДП и владеющая телеканалом, критикующим местную правящую партию, оказалась погребенной под тяжбами.

Индийская политика – это жесткая игра. БДП – крупнейшая в мире политическая машина, обладающая во много раз большей энергией, организационной мощью и финансовой поддержкой, чем ее соперники. У нее есть сильный лидер в лице Моди, и сильная идеология, как бы неприятна она ни была многим. Это резко контрастирует с колебаниями Индийского Национального Конгресса (ИНК) – прежней доминирующей партии Индии. Возглавляемая угасающей династией Ганди, она медленно распадалась. Гулам Наби Азад, один из 23 лидеров Конгресса, который недавно подал петицию президенту партии Соне Ганди о радикальных переменах, говорит, что партийное руководство потеряло связь с людьми на местах. Организационная структура ИНК «рухнула». Индийцы, которые ненавидят Моди, часто так же пренебрежительно относятся к Рахулу Ганди, посредственному нынешнему руководителю партии.

Грандиозные проекты в Дели

В отсутствие сильной оппозиции в центре наиболее эффективное сопротивление доминированию БДП оказывают в столицах штатов, а также в прессе и в более широком смысле в гражданском обществе. Все эти бастионы находятся под сильным обстрелом. (Правительство Моди ведет полномасштабное наступление на индийский федерализм, разрушая права штатов и сокращая их возможности финансирования. Одновременно, Центр заставляет регионы идти на реформы в пользу делегирования ему полномочий, в обмен на возможности дополнительных заимствований из Центрального банка, – прим.) Грозный лейтенант Моди, Амит Шах, министр внутренних дел, не скрывает своей решимости свергнуть Мамату Банерджи, стойкого и часто язвительного критика, который с 2011 года руководит Центральным штатом Западной Бенгалии, на выборах в следующем году. Оппозиционные партии, имеющие незначительное большинство в других крупных штатах, включая Раджастхан и Махараштру, остро осознают способность БДП «склонять» перебежчиков на свою сторону. Это недавно произошло в штате Мадхья-Прадеш, где партия Моди бесцеремонно сместила Конгресс, просто переманив часть депутатов.

Опираясь на крупные конгломераты, которые доминируют в основных средствах массовой информации, отдавая предпочтение изданиям и журналистам, разделяющим ее идеологию, таким как Госвами, наводняя социальные сети агитпропом, БДП в значительной степени маргинализировала критические голоса в прессе. За последние два месяца новые правила ограничили допустимый уровень иностранных инвестиций в онлайн-СМИ и передали весь сектор в ведение Министерства вещания. Эти шаги, по-видимому, направлены на то, чтобы захватить один из основных оставшихся очагов инакомыслия, как говорят редакторы трех все более популярных новостных сайтов Индии. Один из них, специализирующийся на жестких следственных историях, HuffPost India, закрылся 24 ноября.

Правила соблюдения требований в отношении иностранных пожертвований уже были использованы для закрытия десятков тысяч НПО. Самый свежий пример – местное отделение организации «Международная амнистия», информационно-пропагандистской группы по правам человека. В сентябре правительство добавило обременительные требования к подаче заявок и правила, которые запрещают крупным благотворительным организациям финансировать более мелкие.

Г-н Хайтан, оксфордский профессор права, не одинок в своем стремлении предупредить о том, что одностороннее преимущество БДП тонко меняет характер игры внутри Индии. «У нас больше нет равных правил для игры, – говорит он. – То, что мы получаем, – это не совсем однопартийное государство, но, безусловно, гегемонистское государство». Эта траектория напоминает траекторию в других демократических странах, таких как Венгрия, Польша и Турция, где автократия находится на подъеме.

Моди теперь проявляет живой интерес к преобразованию Дели, столицы Индии, в имперском стиле. После непрозрачного и поспешного процесса, который, что неудивительно, закончился выбором любимого архитектора Моди, его земляка из Гуджарата, в качестве главного дизайнера, центральная 3-километровая аллея газонов идет под нож. Центр будет окружен десятью гигантскими, одинаковыми правительственными зданиями. Проект предусматривает строительство нового, расширенного парламента, достаточно большого, чтобы вместить вдвое больше 545 депутатов, которые в настоящее время заседают в нижней палате. Старое здание станет «музеем демократии». И, естественно, для самого премьер-министра будет построена большая, более роскошная резиденция.

Еще один признак направления движения Моди можно обнаружить в различных «отчетах» после его поздравительного телефонного звонка избранному президенту Джо Байдену. Среди вещей, которые, по словам команды господина Байдена, они обсуждали, была общая приверженность «укреплению демократии внутри страны и за рубежом». В версии из офиса Моди этот кусочек был опущен.