Хотя многие по-прежнему считают Эрдогана сильным лидером, 20 лет противоречивых экономических и политических решений могут стоить ему нового срока.

Турки будут голосовать на национальных выборах 14 мая за президента и новый парламент в двух отдельных конкурсах в один день. Аналитики превозносят эти выборы как решающие для «наследия» нынешнего президента Реджепа Тайипа Эрдогана, который занимает свой пост (либо президента, либо премьер-министра) уже двадцать лет. Редко за какими выборами так пристально следят в США, Европе, России и в регионе. Они показывают критическое значение Турции на мировой арене, особенно сейчас, в условиях конфликта в Украине и продолжающейся напряженности с Ираном на Ближнем Востоке.

Почему это важно

За последние сорок лет Турция значительно увеличила свою экономическую мощь и военно-дипломатическое влияние. Сильный предпринимательский класс, таможенный союз с ЕС и растущие торговые связи с Соединенными Штатами способствовали ее росту до 20-й по величине экономики в мире по ВВП в 2022 году. Президент Эрдоган, несмотря на сомнительную монетарную политику в условиях высокой инфляции в последние годы, в значительной степени приписывает себе этот экономический рост.

Турция обычно имеет дефицит торгового баланса, на который в значительной степени влияет импорт энергоносителей. В этом импорте долгое время доминировали Россия и Иран, что ставит Турцию не только в финансовом, но и в политическом плане под влияние двух традиционно враждебных соседей. Недавняя диверсификация импорта энергоносителей (включая значительные объемы СПГ из США), предстоящая эксплуатация запасов черноморского газа и запуск первого ядерного реактора значительно улучшат энергетическую независимость и условия торговли Турции.

Но именно с помощью своей мускулистой дипломатии Турция добилась успеха за последние 30 лет, после того как премьер-министр Тургут Озал принял решение, несмотря на возражения военных, поддержать возглавляемую США операцию «Буря в пустыне», направленную против вторжения Саддама Хусейна в Кувейт (в 1991 г. – прим.). Имея вторые по мощи обычные вооруженные силы в НАТО, Турция принимала жизненно важное участие во всех операциях НАТО на Балканах и Ближнем Востоке (за исключением Ливии), играла важную роль в сдерживании Ирана и России – особенно во время украинского конфликта – и действовала против ИГИЛ (запрещен в РФ – прим.) и режима Асада в Сирии.

Тем не менее, частая и жесткая критика Запада, нарушения прав человека и десятилетние ухаживания президента Эрдогана за исламистскими движениями в Ливии, Судане, Египте и Сирии, включая ХАМАС, отдалили Анкару от консервативных арабских государств и Израиля, которые ранее были в дружеских отношениях с Турцией. В последние годы Эрдоган наладил с ними отношения, к большому облегчению Вашингтона. Но двусторонние трения с Соединенными Штатами остаются, что связано с покупкой российской ракетной системы С-400 и последующим исключением из американской программы истребителей F-35, а также с разногласиями по поводу политики Турции в восточном Средиземноморье, Эгейском море, на Кавказе и в отношении ОНС\СДС (Отряды народной самообороны \ Силы демократические Сирии) в Сирии, которые Турция обвиняет в связях с РПК.

Наконец, за исключением Израиля и Ливана, Турция является единственным демократическим государством в регионе, и будущее этого государства как демократии имеет большое значение для народов региона, а также для Европы и США.

Состояние игры

Президентская гонка идет вровень, последние опросы показывают, что и Эрдоган, и его основной соперник, Кемаль Киличдароглу, находятся в середине 40-процентного диапазона. Киличдароглу возглавляет традиционную левоцентристскую Республиканскую народную партию (РНП), известную как «кемалисты», поскольку партия была создана Мустафой Кемалем Ататюрком. Третий кандидат в президенты, Мухаррем Индже, скорее всего, не наберет много голосов, но может перевести президентские выборы во второй тур.

Демократическая партия народов (ДПН), состоящая в основном из курдов, официально выступила за то, чтобы ее избиратели – третья по величине группа, обычно составляющая более 10 процентов от участников голосования – выбрали Киличдароглу.

Исходя из результатов моего собственного ненаучного опроса во время недавней поездки в Турцию, могу сказать, что все еще впереди. Лидер оппозиционной коалиции Киличдароглу считается неопытным и, по крайней мере некоторые избиратели, находят его слабым; его шестипартийная право-левая коалиция вряд ли сможет создать сильное правительство. (Турецкие правящие коалиции обычно вызывают плохие воспоминания по сравнению с правлением одной партии или одного лидера). Важно отметить, что седьмая партия, про-курдская ДПН теперь официально за то, чтобы ее избиратели выбрали Киличдароглу.

Однако Эрдоган нанес значительный ущерб собственной репутации компетентного лидера, учитывая плачевное состояние экономики и его реакцию на землетрясение. И даже некоторые его сторонники говорят, что они недовольны младшим партнером его партии по коалиции, традиционно жестко настроенной Партией националистического движения (ПНД), утверждая, что она в значительной степени проникла в службы безопасности, особенно в полицию. Некоторые религиозные курды, поддерживающие Эрдогана, особенно сильно недовольны ПНД, поэтому их традиционная поддержка Эрдогана может ослабнуть.

Один почти бессознательный фактор благоприятствует Эрдогану. Турки хорошо знают, что он сделал для общества (особенно для традиционно мусульманского среднего и рабочего классов) и для экономики в целом за последние 20 лет. Независимо от их взглядов на его политику, они считают его сильным лидером и это происходит в то время, когда сила имеет большое значение. С другой стороны, правители, как правило, хуже справляются со своими обязанностями, когда остаются на своем посту спустя десятилетия: внутренняя политика Эрдогана, усиление авторитарных элементов его правления, а также его управление экономикой и его работа над ликвидацией последствий землетрясений навредили ему.

Но на выборах (особенно на этих) избиратели часто не столько рассуждают, сколько руководствуются чувствами и инстинктами. Прилагательные, приписываемые Эрдогану – «сильный» и «в целом успешный» – трудно отбросить претенденту, особенно Киличдароглу.

Отношения с Соединенными Штатами

Существует большая вероятность того, что кто бы ни победил, он улучшит отношения с Западом. Сторонники Киличдароглу утверждают, что в вопросах внешней политики он будет прислушиваться к мнению профессионалов, известных своей компетентной реальной политикой, и, безусловно, снизит уровень антизападной риторики, часто используемой Эрдоганом. Но они единодушно утверждают, что большая часть политики Эрдогана, особенно в ближнем зарубежье (Греция, Россия, Иран, Ирак и Сирия, Кавказ и Украина), скорее всего, будет продолжена.

Опасения США вызывает кажущийся энтузиазм Киличдароглу в отношении сближения с режимом Асада и согласованных усилий по репатриации трех миллионов сирийских беженцев из Турции (их прием был одним из главных плюсов внешней политики Эрдогана). В ответ Эрдоган начал переговоры с режимом Асада при посредничестве России. Тем не менее, все еще существует скептицизм в отношении реального сближения с Асадом со стороны как Киличдароглу, так и Эрдогана, учитывая нежелание Асада идти на компромисс. Но есть также популярное мнение, что три миллиона сирийских беженцев должны в конце концов вернуться домой (по другим данным их около 4-х млн – прим).

Есть также некоторые признаки того, что в случае победы Эрдоган улучшит отношения с Соединенными Штатами. Его нынешняя траектория восстановления отношений с региональными государствами, решительная (хотя и неполная) поддержка позиции НАТО по конфликту в Украине и частичная оттепель в иногда прохладных отношениях с Вашингтоном указывают на это. Вашингтон по-прежнему обеспокоен покупкой Эрдоганом С-400, но это решение не привело к дальнейшим закупкам Турцией российского оружия. Сейчас Турция настаивает на огромном контракте по закупке F-16; однако Конгресс увязал его одобрение с поддержкой Турцией членства Швеции в НАТО.

Трения в отношении политики в Сирии продолжаются. С точки зрения Вашингтона, турецкие военные операции против его сирийских союзников в борьбе с ИГИЛ, т.е. против, СДС, являются провокациями. Анкару, в свою очередь, раздражает продолжающаяся поддержка США этой близкой к РПК организации. 

И с Европой

Кто бы не победил, у всех европейских лидеров будет одна всеобъемлющая проблема, связанная со следующим вопросом: будет ли Турция придерживаться своего соглашения о потоках беженцев из Сирии? Приняв восемь миллионов украинских беженцев, европейцы не могут позволить себе еще один миграционный кризис. Потоки беженцев из Сирии в 2015 году оказали значительное влияние на политику Европы; европейские лидеры захотят избежать повторения.

Союзники по НАТО также будут настаивать на вступлении Швеции в североатлантический Альянс до июльского саммита в Вильнюсе (но, возможно, не так энергично). Однако по другим вопросам европейским лидерам будет сложнее найти общую позицию. Приветствуя участие Турции в поставках зерна из Украины, следует отметить, что ее успех имел последствия для отдельных европейских стран.

Несмотря на осознание важности продовольственной безопасности для развивающегося мира, каждая страна также имеет свои внутренние интересы. И поскольку энергетическая безопасность стоит на первом месте в повестке дня Европы, европейские лидеры сосредоточатся на роли Турции в Восточном Средиземноморье и Черноморском регионе. Политики Европы будут заняты этими ближайшими вопросами. План вступления Турции в ЕС будет (как обычно) отодвинут на второй план.

Сценарии выборов

Некоторые оппозиционные деятели и сторонние комментаторы неофициально предупреждают о возможном вмешательстве во время или после дня выборов. Безусловно, после двадцати лет правления президент Эрдоган сделает все возможное, чтобы остаться на своем посту, в том числе (как это было несколько лет назад на местных выборах в Стамбуле) он, возможно, даже потребует проведения новых выборов, если результаты будут неопределенными.

Все возможно, учитывая сложность турецкой политики, как это видно на примере кровавого переворота 2016 года, совершенного исламистским движением гюленистов, – переворота, направленного против их бывшего союзника – Эрдогана. Тем не менее, турецкий народ, судя по традиционно высоким показателям явки в 80-90%, демонстрирует приверженность представительной демократии с 1950 года. Нынешние выборы станут проверкой этой приверженности.