Теократический режим становился все более изолированным, поскольку арабские государства налаживали более тесные связи с его врагом, Израилем. В экономике царил беспорядок, что усугубляло народный гнев, направленный на стареющего верховного лидера Ирана и неумелого президента. Исламская Республика не казалась такой уязвимой уже несколько десятилетий.

Во многих отношениях ее положение сегодня выглядит более прочным. С 7 октября прокси Ирана воюют с Израилем и атакуют американские войска в Сирии и Ираке. Режиму удалось сохранить недавнюю разрядку с Саудовской Аравией, а сближение Саудовской Аравии с Израилем приостановлено, по крайней мере пока. Иран укрепил свои связи с Россией. И хотя он приближается к тому, чтобы стать государством, обладающим ядерным оружием, обогащая все больше урана до 60 % чистоты, Америка ослабила свои санкции в отношении нефти. Сейчас Иран перекачивает более 3,4 млн баррелей в день, что является пятилетним максимумом.

Однако, если присмотреться, слабые места Ирана очевидны. Хотя его клиентские военизированные формирования присоединились к борьбе за защиту ХАМАС вГазе, их усилия были половинчатыми. Иран оказался зажат Америкой, которая направила на Ближний Восток две авианосные группы. Это, похоже, удержало Иран от того, чтобы приказать «Хезболле», своей ливанской марионетке, эскалировать войну за Газу. Иран знает, что любые более чем символические атаки на Израиль чреваты разрушительным ответом. Лидеры ХАМАСа ворчат по поводу неуверенной поддержки Тегерана. «Либо они теряют лицо, либо руку, – говорит Энрике Мора, посланник ЕС по Ирану. – Они решили потерять лицо».

Экономика Ирана хуже, чем кажется. Страна добывает больше нефти, но доходы от ее продажи часто задерживаются за границей. Риал на 25% слабее, чем год назад. Инфляция по-прежнему превышает 40%. Россия не может предложить значительные инвестиции, а Китай не будет этого делать, пока Иран находится под американскими санкциями. Али Хаменеи, верховному лидеру, 84 года. Его смена будет чревата проблемами: возможные кандидаты непопулярны, некомпетентны или и то, и другое. «Можно подумать, что они уверены в себе, – говорит один иранский аналитик о режиме. – Но они сильно нервничают».

Эта реальность может лечь в основу американской политики. Некоторые хотят, чтобы президент Джо Байден попытался возродить заброшенную ядерную сделку в 2024 году. Но Иран не будет заключать грандиозную сделку с президентом, которого вскоре может сменить Дональд Трамп. Вместо этого Америка будет продолжать фокусироваться на деэскалации. Это значит продолжать демонстрировать силу. Она будет продолжать оказывать военное давление на Иран и его посредников, а также создавать международную коалицию, чтобы удержать йеменских хуситов от дальнейших нападений на торговые суда в Красном море.

Тем временем Америке следует возобновить непрямые переговоры с Ираном. Она должна сосредоточиться на региональной стабильности, добиваясь заключения соглашения, которое позволило бы «Хезболле» переместить свои силы к северу от реки Литани в Ливане и тем самым предотвратить большую войну с Израилем. Это может стать отправной точкой для более широких переговоров. Байден должен попытаться избежать возвращения к провальной политике Трампа – политике «максимального давления» – и оставить открытой дверь для заключения сделки, ограничивающей как ядерную программу Ирана, так и его вмешательство в дела региона.

Ирану предстоит сделать выбор. Военизированные формирования, которые он спонсирует в других странах, теперь угрожают его собственным интересам. Они поставили под угрозу усилия по деэскалации напряженности. Они также стоили ему 6 миллиардов долларов в виде замороженных доходов от продажи нефти, которые должны были быть получены после обмена пленными с Америкой за несколько недель до 7 октября. Америка даже пригрозила Ирану прямой атакой, если он не сдержит «Хезболлу». 

Вместо того чтобы удерживать конфликт вдали от границ Ирана, как это было задумано, его прокси теперь рискуют приблизить его к Тегерану.

Иранцы неспокойны. Надвигается сложный переходный период. Режим, как всегда, больше всего заботится о собственной стабильности, а ей лучше всего послужит положение, при котором он постарается умерить свой пыл за рубежом. То, что это принесет облегчение и его соседям, не вызывает сомнений.