Главный переговорщик Ирана по ядерной программе недавно объявил, что переговоры по возобновлению ядерной сделки, известной как Совместный всеобъемлющий план действий (JCPOA) , возобновятся в Вене до конца ноября. Администрация бывшего президента Хасана Рухани участвовала в шести раундах переговоров, призванных вернуть обе стороны к «взаимному соблюдению» JCPOA. Однако дипломатия оказалась парализована, после того, как в августе президентом Ирана стал консерватор Эбрахим Раиси.

Хотя администрация Раиси, возможно, готова участвовать в переговорах, воскрешение JCPOA не является центральным столпом ее внешней политики. При новом президенте Иран разработал новую ядерную позицию, которая вращается вокруг двух принципов: повышение способности быстро нанести ответный удар по США в случае, если они откажутся от своих соглашений, и отстранение экономики Ирана от JCPOA путем создания новой экономики, частично самодостаточной, а частично ориентированной на Азию.

Поскольку ядерная программа Ирана приближается к точке прорыва, некоторые в Вашингтоне уже призывают к «плану Б», т.е. к применению принудительных экономических мер и угроз применения силы, если Тегеран откажется вернуться к полному соблюдению ядерной сделки. Раиси уже сталкивается с серьезными экономическими проблемами внутри страны, что может иметь взрывоопасные последствия для режима, и такие меры будут направлены на то, чтобы оказать на него давление с целью заставить его возобновить действие JCPOA, что могло бы смягчить эти внутренние трудности Ирана.

Иран вряд ли поддастся подобному принуждению. Консервативные лидеры Тегерана теперь стремятся создать устойчивую к санкциям экономику, укрепляя свою внутреннюю промышленность и налаживая новые связи с растущими державами в Азии. Раиси также убежден, что Соединенные Штаты по-прежнему намерены держать Иран в узде, даже если JCPOA будет возобновлено, и поэтому он сосредоточен на усилении военного и экономического влияния Ирана, чтобы защитить не только Исламскую Республику Иран, но и более широкую шиитскую нацию от того, что он рассматривает как экзистенциальную угрозу.

В Вашингтоне все чаще говорят о плане «Б» против Ирана. Но для самой Исламской Республики план Б с самого начала был планом А.

ПОПРОБУЙ ОБМАНУТЬ МЕНЯ ЕЩЕ РАЗ!

Исламская Республика видит асимметрию в рамках JCPOA. Обязательства Ирана по ограничению ядерной деятельности имеют четкие технические ориентиры, проверяемые Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ). Однако нет формулы, определяющей экономические выгоды, которые Иран получит в обмен на ослабление санкций. Кроме того, хотя Тегерану грозит быстрое повторное введение санкций в случае выхода из соглашения, Вашингтон не понес серьезного наказания, когда не выполнил свою часть сделки [выйдя в 2018 году из соглашения с Ираном].

В результате Иран беспокоится о том, что он может потерять свои ядерные рычаги, не получив обещанных выгод, если вернется к полному соблюдению JCPOA. Именно это и произошло в 2015 году. Тогда было объявлено о заключении соглашения. Иран быстро свернул свою ядерную программу в соответствии с соглашением, отправил 98 процентов обогащенного урана за границу и согласился на усиленное наблюдение МАГАТЭ. Однако международные компании и финансовые институты по-прежнему держались в стороне от иранского рынка из-за неуверенности в том, что санкции были окончательно сняты. Их сомнения по поводу ведения бизнеса с Ираном подтвердились после избрания президента Дональда Трампа и его последующего выхода из JCPOA.

Иран снова столкнулся с подобной ситуацией. Он опасается, что его возвращение к полному соблюдению соглашения не принесет ему никаких ощутимых выгод, кроме... еще большего давления после того, как он откажется от своего ядерного козыря. Американские чиновники говорят, что готовы обсуждать пути решения этих проблем, но они не могут гарантировать, что США не выйдут из соглашения снова после ухода с поста президента Джо Байдена. Британские, французские и немецкие лидеры, похоже, попытались развеять опасения Ирана, поддержав соглашение в недавнем заявлении на саммите G-20, указывая, что они поддерживают обязательство Байдена полностью соблюдать соглашение «до тех пор, пока Иран делает то же самое».

Иран уже сигнализирует о своей готовности незамедлительно принять ответные меры против любого давления, саботажа или нападения.

Специальный посланник США по Ирану Роберт Мэлли выразил готовность «быстро снять все санкции, несовместимые с JCPOA», если Иран будет сотрудничать для восстановления этого ядерного соглашения. Но для иранских чиновников подобные заявления – дешевая болтовня или, как их назвал министр иностранных дел Хоссейн Амир-Абдоллахиан, «логотерапия». Иранские чиновники задаются вопросом, как администрация Байдена будет определять, какие санкции не соответствуют ядерному соглашению, а какие, наоборот, соответствуют. В конце концов, многие санкции времен Трампа были названы ограничениями, введенными из-за неутешительных показателей Ирана в области прав человека и его поддержки «террористических организаций», чтобы помешать будущей администрации США вновь присоединиться к ядерной сделке.

Таким образом, первый принцип внешней политики Раиси заключается в создании и сохранении рычагов влияния, чтобы лишить Вашингтон стимула отказаться от любой сделки и тем самым вновь вызвать экономический шок, который [снова] ввергнет миллионы иранцев в нищету. Исламская Республика уже сигнализирует о своей готовности незамедлительно ответить на любое давление, саботаж или нападение. Например, она сократила сотрудничество с МАГАТЭ в знак протеста против отказа этой организации осудить последнее убийство иранского ученого-ядерщика и диверсию против контролируемых объектов Ирана, предположительно совершенную Израилем.

Иран также сосредоточен на укреплении своих союзников и клиентов по всему Ближнему Востоку. За три месяца до убийства Соединенными Штатами генерала Кассема Солеймани, этот иранский военный и политик, глава «Сил Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР), заявил, что он создал шесть грозных идеологических и народных армий по всему Ближнему Востоку для защиты Ирана от любых нападений его противников. По словам высокопоставленного командира КСИР, который недавно раскрыл заявление Солеймани, эти силы включают ливанскую «Хезболлу», ХАМАС и палестинский «Исламский джихад», йеменских хуситов (Ансар Аллах), проиранские сирийские силы и иракские Силы народной мобилизации (СНМ). Вместе они составляют то, что Тегеран называет «осью сопротивления». Поскольку Иран ожидает усиления давления со стороны Соединенных Штатов, с ядерным соглашением или без него, эти шаги свидетельствуют о его решимости не отступать от намеченного курса.

ПОВОРОТ НА ВОСТОК

Второй принцип администрации Раиси – отвязать экономику страны от переговоров по JCPOA. Хотя его предшественник надеялся использовать JCPOA как средство открытия обширного иранского рынка для западных компаний, команда Раиси намерена оградить Иран от последствий санкций путем укрепления экономических связей с Китаем, Россией и соседями. Новое правительство утверждает, что посвящает 40 процентов своей внешнеполитической деятельности экономической дипломатии и внешней торговле – отход от политики администрации Роухани, которая, по утверждению правящих консерваторов, превратила Министерство иностранных дел в Министерство по делам JCPOA.

Возрождение JCPOA может способствовать дальнейшему укреплению экономических связей и связей в области безопасности Ирана с Востоком, особенно после его недавнего принятия Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Но даже без ядерной сделки Иран рассматривает союзников за пределами США как более надежных деловых партнеров.

Администрация Раиси также стремится укрепить потенциал отечественной промышленности. Команда относительно молодых экономических советников президента считает, что в ответ на санкции иранские предприниматели начали производить высококачественные товары для внутреннего рынка. Они обеспокоены тем, что если санкции будут сняты, крупные международные компании могут снова вытеснить местных производителей из бизнеса. В недавнем указе Верховный лидер аятолла Али Хаменеи запретил импорт бытовой техники из Южной Кореи. Это распоряжение было не просто местью Сеулу за неоплаченный долг в 7 миллиардов долларов перед Ираном из-за санкций США; это также один из шагов в более широкой кампании по защите иранских предприятий от нерегулируемой экономики открытого рынка.

В дополнение к движению к самодостаточной экономике, Иран теперь стремится оказывать большее экономическое влияние на Ближнем Востоке, особенно в тех странах, где он уже имеет политическое влияние.

Администрация президента Роухани воспринимала региональную деятельность КСИР как не совсем соответствующую национальным интересам Ирана. Ее преемник, Раиси, намерен продемонстрировать, что региональная мощь КСИР дает ощутимые политические и экономические преимущества. Как заявил Амир-Абдоллахиан, правительство стремится использовать военное влияние КСИР для «институционализации достижений оси сопротивления» в Ираке, Ливане, Сирии и за их пределами.

В ответ на продолжающийся энергетический кризис в Ливане Иран отправил несколько партий топлива в эту страну, через Сирию, для распространения через своего ливанского союзника, Хезболлу. Помимо обещаний о новых поставках, Амир-Абдоллахиан предложил построить в Ливане две электростанции в течение 18 месяцев. Он также встретился с президентом Сирии Башаром Асадом, чтобы обсудить роль Ирана в экономическом восстановлении разрушенной войной страны.

Непонятно, как Иран может извлечь выгоду из торговли со странами, испытывающими дефицит денежных средств и имея собственные тяжелые экономические и финансовые проблемы. Кроме того, Ливан и другие арабские страны опасаются введения американских санкций, если они будут вести бизнес с Ираном. Тем не менее, долгосрочной региональной целью Ирана является формирование бездолларовой экономической зоны, которая сможет противостоять экономической войне, которую США ведут против Ирана и его союзников.

Команда Раиси по внешней политике также работала над тем, чтобы присвоить себе «неидеологическую» репутацию Роухани. Ключевые слова Амира-Абдоллахиана – «прагматизм» и «национальные интересы», а его позиция заключается в том, что Иран готов сотрудничать с любой страной. Соответственно, администрация старается не закрывать двери для будущего сотрудничества: Амир-Абдоллахиан заявил, что экономический поворот Ирана не означает, что «мы отбрасываем Запад», указав на свои недавние встречи с 18 министрами иностранных дел европейских стран во время Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре. Но действия говорят громче слов. С JCPOA или без него, Иран связывает свою экономическую судьбу с Азией и Ближним Востоком.

ВСЕ ВАРИАНТЫ НА СТОЛЕ

Стратегия администрации Раиси основана на фундаментальном предположении об отношениях Ирана с США, – предположении, которого правящая консервативная элита страны придерживается с момента создания Исламской Республики. Согласно этой точке зрения, размеры, история, геостратегическое положение и экономические ресурсы Ирана делают его естественным региональным гегемоном и потенциальной угрозой для союзников США на Ближнем Востоке. Поэтому Соединенные Штаты намерены держать Иран под экономическим и военным давлением. Следовательно, даже если ядерное соглашение будет достигнуто, Вашингтон, несомненно, найдет другие способы ослабить и изолировать Иран.

Иранские чиновники говорят, что это отражается в том, как американские и европейские дипломаты ведут переговоры со своими иранскими коллегами. По словам Амира Абдоллахиана, хотя иранские переговорщики имеют достаточно полномочий для обсуждения любого вопроса, их коллеги имеют ограниченную свободу действий и получают инструкции поднимать другие вопросы, такие как роль КСИР в регионе и ракетная программа Ирана.

Иранские официальные лица воспринимают это как тактику, направленную не на подлинное решение какого-либо вопроса, а на получение от Ирана безответных уступок. По их мнению, это объясняет, как президент Джордж Буш-старший добился освобождения американских заложников в Ливане, не выполнив своего обещания «добрая воля порождает добрую волю» в 1990-х годах, и то, как президент Джордж Буш-младший воспользовался сотрудничеством Ирана в свержении Талибана в 2001 году, чтобы через несколько месяцев включить Тегеран в «ось зла», и как президент Барак Обама заманил Иран в JCPOA без существенной отмены американских санкций (последнее фактически неверно, – прим.).

Следовательно, администрация Раиси ожидает, что новое соглашение вызовет резкое усиление кампании давления со стороны США именно с той целью, чтобы лишить Иран ощутимых выгод от снятия санкций. Иранские чиновники утверждают, что готовы обсуждать другие вопросы, представляющие взаимный интерес, при условии, что Соединенные Штаты согласятся заниматься одним вопросом за раз, но они не предвидят готовности Вашингтона принять соглашение, которое могло бы укрепить Исламскую Республику. Стратегия Тегерана заключается в том, чтобы противостоять американскому влиянию на каждом шагу и отвечать на принуждение принуждением. Даже готовясь к возобновлению переговоров по ядерной сделке, Иран готовит почву для всех возможных вариантов – включая конфликт с Соединенными Штатами.