Демонстрации протеста против предполагаемого убийства иранскими властями молодой ирано-курдской женщины Махсы Амини продолжаются уже вторую неделю. Амини умерла после ареста за то, что носила хиджаб «неподобающим образом».
Около 80 человек были убиты в ходе протестов, которые распространились из провинции Курдистан по 31 провинции Ирана. Протесты расширились и теперь сосредоточены не только на убийстве Амини, но и на более широких вопросах репрессивного дресс-кода для женщин в Иране и тяжелого состояния экономики.
По мере продолжения и усиления этих выступлений, все большее число их участников утверждают, что среди сил, стремящихся подавить демонстрации, есть члены проиранских арабских военизированных формирований.
Эти утверждения появились на ряде широко освещаемых в Интернете аккаунтов, связанных с протестами, и были повторены иранцами в беседе с автором статьи. Стоит отметить, что подобные утверждения звучали и во время последней крупной волны протестов в Иране в 2019 году.
Кого Иран привлекает для подавления протестов?
Согласно иранскому источнику из Санандаджа, столицы иранской провинции Курдистан, "свидетели в Раште, Лахиджане, Казвине и Санандадже говорят о присутствии арабских сил среди специальной полиции на мотоциклах. Есть предположение, что они могли быть привезены в Иран из Сирии, Ирака и Ливана. Некоторые утверждают, что среди них были и палестинцы.
Иранский источник так же предполагает, «что эти силы были введены в страну правительством с границ Ирана и Ирака во время Арбаина. Они вошли в Иран с иранскими паломниками».
Арбаин - это ежегодное паломничество, совершаемое мусульманами-шиитами в память о мученической смерти имама Хусейна в битве при Карбале в Ираке. Каждый год большие колонны иранских паломников направляются в Карбалу на юг Ирака в рамках этого памятного дня.
Некоторые иранские оппозиционеры подозревают, что арабские ополченцы, поддерживающие режим, могли попасть в страну вместе с этими колоннами. На одном из интернет-сайтов утверждается, что в город Наджаф в Ираке из Сирии и Ливана прилетели самолеты с ополченцами.
Некоторые утверждения относительно арабского присутствия среди сил безопасности более конкретные и определенные. Согласно одному из Twitter-аккаунтов на фарси, расположенному в Санандадже: «Сегодня ночью агенты, которых я видел, были совсем не иранцами, клянусь, они не были иранцами, они говорили по-арабски в Казвине, на улице Сабзе-Мейдан, они стояли, и у них в руках было оружие. Да проклянет их Бог».
Али Захеди, другой иранец, пишущий на фарси в Твиттере, сообщает: «Репрессивные силы говорили по-арабски. Они пришли из Ирака и Ливана. Один из них остался позади остальных... Люди направились к нему... Он крикнул по-арабски остальным, чтобы попросить о помощи. Те, кто едет на мотоциклах, все те, кто молчит и не говорит, - это ливанцы».
«Усталый фантом», популярный анонимный иранский аккаунт сторонников оппозиции, тем временем посоветовал иранцам не слишком беспокоиться о проиранских арабских ополченцах, у которых, по мнению аккаунта, свои проблемы: «Не беспокойтесь о Хашд аль-Вахши [«мобилизация диких зверей» - обыгрывание названия иракского шиитского ополчения - Сил народной мобилизации или Хашд аль-Шааби] и ливанской Хезболле, - посоветовал «Усталый фантом». - Они находятся под израильским обстрелом в Сирии и Ливане. Их положение в Ираке тоже нестабильно».
Другие источники из Иранского Курдистана сообщили, что разговоры с родственниками подтвердили присутствие арабоговорящих среди сил, подавляющих протесты.
Иран использует арабских союзников для подавления протестов
Использование иранскими властями своих верных арабских союзников для подавления протестов вписывается в более широкую модель поведения иранского режима. Тегеран регулярно перемещает свои различные региональные активы по зоне своего влияния, исходя из того, где они могут быть полезны. Так, давно подтверждено, что боевики ливанской «Хезболлы» действуют в Йемене и Ираке. Афганские шиитские боевики (батальон Фатимийюн - прим.) составляют важную часть военных соединений Тегерана в Сирии, и так далее. Теперь выясняется, что режим использует своих самых верных соратников, чтобы сокрушить протесты против его власти в самом Иране.
Наряду с этим Тегеран стремится представить протестующих как представителей иностранных или этнических сепаратистских интересов. Махса Амини была родом из иранской провинции Курдистан, и в этом районе протесты оказались наиболее сильными. Теперь Тегеран пытается приписать этим протестам курдские националистические мотивы, явно проводя политику «разделяй и властвуй».
24 сентября Корпус стражей исламской революции (КСИР) нанес артиллерийский удар по базам иранских курдских партизан через границу на севере Ирака. В заявлении, опубликованном на Telegram-канале «Силы Кудс», КСИР заявил: «Сухопутные войска КСИР, используя оперативные подразделения Хамзы Сейеда аш-Шохада, сегодня огневыми операциями и атаками уничтожили штабы и центры террористических и антиреволюционных групп агрессоров по ту сторону границ страны в северном регионе Ирака... Операция исламских воинов будет продолжаться с целью обеспечения стабильной безопасности границ и наказания преступных террористов-агрессоров, а также она имеет целью заставить региональные власти отвечать за свои международные обязательства и правовые обязанности.»
Эти атаки продолжились и в последующие дни: ракетные обстрелы баз Партии свободы Курдистана (ПСК), Демократической партии Курдистана (ДПК), связанной с РПК Партии свободной жизни Курдистана (ПСЖК) и партии «Комала» в иракских провинциях Сулеймания и Эрбиль. Иранский режим использовал «ракеты Fateh-360 и дроны-смертники» в этих атаках, согласно СМИ КСИР. В результате погибли несколько человек.
Нападениям на курдов не предшествовали никакие действия со стороны курдских группировок. Иранские курдские партизанские группы, несмотря на решимость и страстную преданность своему делу, сильно ограничены в своих ресурсах и военном потенциале. Поэтому иранские атаки, учитывая время их проведения, выглядят как явная попытка переключить внимание с текущих протестов [на курдов] и изменить их динамику.
Тактика иранского режима, может создать впечатление, что власть, застигнутая врасплох внезапной вспышкой широкомасштабного протеста, импровизирует в ответ. Несомненно, протесты быстро распространились и в настоящее время не ослабевают. Тем не менее, остается весьма сомнительным, сталкивается ли режим в настоящее время с какой-либо реальной угрозой для своего дальнейшего правления.
И это не потому, что его тактика «разделяй и властвуй» и использование прокси не являются эффективными. Скорее, дело в том, что хотя протестующие презирают режим, для многих из них предпочтительным решением является поиск возможностей для бегства из Ирана, а не вызов нынешним властям и не борьба за власть в стране.
Возможно, по этой причине, хотя периодические крупномасштабные протесты являются характерной чертой иранской жизни уже более десяти лет, ни в стране, ни в изгнании пока не возникло ничего похожего на последовательное революционное политическое руководство, пользующееся широкой поддержкой населения.
До тех пор, пока это отсутствие сохраняется, иранский режим, вероятно, будет продолжать преуспевать в своей стратегии «разделяй и властвуй», проводя жестокие, но целенаправленные репрессии. Наличие наемных доверенных лиц среди репрессивных сил свидетельствует о непредставительном характере режима в Тегеране.
Но эффективный вызов его будущему теперь зависит от появления последовательного альтернативного руководства и структур, которые смогут появится из растущих рядов протестующих.