Недавнее решение об отмене результатов парламентского голосования и продолжающиеся нападки на оппозиционных законодателей являются еще одним свидетельством того, что Турция уходит от демократической системы.

После протестов в парке Гези в 2013 году оптимисты рассматривали растущий авторитаризм президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана как часть «переходного периода» или «дремлющей» демократии, которая может быть пробуждена в любой момент. Эти обнадеживающие представления лежат в основе аргументов о том, что дни Эрдогана на посту президента сочтены и что его история и эпоха почти закончились.

Это, однако, принятие желаемого за действительное. Реальность такова, что Турция превратилась из режима на грани авторитаризма в полностью авторитарный.

В 2015 году Партия справедливости и развития Эрдогана (ПСР) не смогла добиться парламентского большинства на июньских выборах. Как объясняет Фиона Хилл, которая работала в Совете национальной безопасности президента Дональда Трампа, Эрдоган вынудил провести повторные выборы в ноябре и использовал время между ними, чтобы еще больше маргинализировать оппозицию и заставить замолчать ее голоса. Тогда Эрдоган смог отменить результаты выборов, которые не понравились ПСР.

В июле 2018 года Турция перешла от парламентской к президентской системе. При новом устройстве полномочия парламента были сокращены. Несколько событий с тех пор показывают, насколько устарело это учреждение.

31 марта, по чистой случайности, оппозиции удалось получить большинство в парламентском голосовании – это случилось, поскольку законодатели ПСР Эрдогана и Партии националистического движения (ПНД) не присутствовали в полном составе – и отклонить законопроект. Это был первый случай при новой системе, когда голоса оппозиционных партий определяли результат. Хотя в уставе парламента говорится, что в случае отклонения законопроекта он не может быть возвращен на рассмотрение в течение года, ПСР на следующий же день сослалась на техническую ошибку, аннулировала голосование и провела новое голосование по законопроекту 6 апреля. Принятие в тот день «законопроекта о безопасности и закона об архивных исследованиях» показывает, что парламентские подзаконные акты не имеют значения, если они не нравятся тем, кто находится у власти.

Парламент только что стал местом, где члены оппозиционных партий могут использовать свои позиции, чтобы делиться сообщениями о случаях коррупции и нарушений гражданских свобод. Поскольку большинство оппозиционеров не имеют доступа к средствам массовой информации, они записывают и публикуют свои выступления в социальных сетях. Поэтому сотни законодателей находятся под следствием или в тюрьме. Бывшие сопредседатели прокурдской Демократической партии народов (ДПН) Селахаттин Демирташ и Фиген Юксекдаг находятся в заключении с ноября 2016 года.

2 апреля Омер Фарук Гергерлиоглу, депутат ДПН, был жестоко взят под стражу в своем доме. Его критика правительства имела широкий охват, в том числе среди консервативных, светских, либеральных и курдских групп. Он был исключен из парламента в прошлом месяце после того, как суд оставил в силе его приговор, связанный с постом в социальных сетях, обвиняемым в террористической пропаганде. (В действительности депутат призвал к мирным переговорам между ПСР и запрещенной в Турции Курдской рабочей партией, РПК; в прошлом такие переговоры велись. – Прим.)

Несколько законодателей оппозиционных партий подверглись физическому нападению толпы после того, как выступили против правительства.

Что еще хуже, коалиция ПСР и ПНД де-факто была полна решимости запретить ДПН. Бессистемно подготовленная заявка [прокуратуры] на данный момент отклонена, но усилия еще далеки от завершения. 7 апреля в парламент были направлены новые запросы о расследовании в отношении 11 законодателей ДПН. Риза Турмен, бывший судья Европейского суда по правам человека и депутат от ДПН, пишет, что предложение прекратить существование ДПН «говорит нам о том, что политика – это вопрос, зарезервированный для правительства и его союзников». Турмен сказал, что больше нет места для политической деятельности, если она не будет предварительно одобрена правительством.

После того как 104 отставных адмирала опубликовали заявление с критикой правительства, 10 были взяты под стражу, и ожидается дальнейшее расследование. Различные партии выражали свой гнев или критику в адрес подписантов. Эрдоган и СМИ расценили это заявление как потенциальную угрозу государственного переворота, организованного Кемалем Кылычдароглу, лидером главной оппозиционной партии – РНП (Республиканская народная партия). Эрдоган сказал: «Адмиралы – члены РНП, а их пресс-секретарь – Кылычдароглу».

Это часть продолжающейся тенденции, когда к несогласным относятся так, как если бы они представляли угрозу безопасности нации. Высокопоставленный чиновник ПСР, говоривший на условиях анонимности, сказал «Аль-Монитору»: «Вы должны аплодировать Эрдогану. С одной стороны, он ликвидирует ДПН. Все они заклеймены как террористы. Но теперь РНП будет медленно распущена, поскольку ее члены будут один за другим помечены как сторонники переворота или предатели».

Муниципальными полномочиями также манипулирует федеральное правительство. В 2019 году оппозиционные партии одержали крупные победы на муниципальных выборах. В Стамбуле Эрдоган устроил ошеломляющие и произвольные повторные выборы мэра в надежде, что его кандидат победит во второй раз. Однако повторный запуск оказался сокрушительным поражением ПСР. Но хотя оппозиция выиграла гонку мэров, ПСР и ПНД уже получили большинство в Стамбульском городском совете. После поражения на выборах Эрдоган постепенно сократил полномочия местных органов власти и их финансовые возможности. Большинство мэров ДПН были заменены правительственными попечителями [назначенными сверху и подконтрольными МВД]. Фактически Эрдоган лишил избирательных прав миллионы избирателей.

Еще один удар по оппозиционным мэрам был нанесен в марте, когда Анкара решила, что окончательные решения по назначению чиновников, работающих с мэрами, будут принимать городские советы. Несмотря на протесты оппозиции против таких неоднократных узурпаций власти, ПСР каждый раз добивается своего.

В то время как общественная поддержка Эрдогана значительно снизилась, его политическая хватка усилилась.

Существует три причины, по которым крайне важно точно диагностировать нынешнюю турецкую политическую систему.

Во-первых, описывая политическую систему Турции как конкурентную или электоральный авторитаризм, или нелиберальную демократию с тяжелым исламистским подтекстом, оппозиция дает ложную надежду на то, что если она будет работать усерднее, то сможет победить на следующих выборах. Понимание того, что Турция сейчас вступила в полномасштабный авторитаризм, поможет оппозиции найти новые способы борьбы с произвольными политическими установками режима.

Во-вторых, общественная поддержка оппозиции ослабла, поскольку общественность возлагает на оппозиционных политиков ответственность за растущие экономические и социальные проблемы турок. Оппозиционные группы голосуют и действуют, чтобы защитить свой голос, но их страдания продолжаются. Избиратели оппозиционных партий подвергаются наказаниям, в то время как растет представление о том, что оппозиционные партии некомпетентны. Понимание того, что система не является развитой демократией, как утверждает Эрдоган, и что утверждения в духе «эпоха Эрдогана закончилась» (это неоднократно говорили оппозиционные СМИ) не верны, поможет избирателям оппозиционных партий осознать, что они должны найти новые способы привлечь правительство к ответственности.

В-третьих, в ближайшем будущем доступ к политической сфере будет все более ограничен. В авторитарных системах партии-сателлиты работают на орбите действующего режима. Периодически они могут вступать в союз с действующим главным лицом, чтобы обеспечить покровительство своим членам и выжить. Авторитарные режимы не становятся демократическими в одночасье, и чем скорее эта реальность будет принята, тем скорее можно будет найти решения для борьбы с удушающей турецкой политической атмосферой.