Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган призывает к новой «демократической» конституции, которая заменит существующий документ, разработанный генералами после их жесткого переворота в 1980 году. «Я верю, что наша новая конституция будет отражать народную волю и увенчает цели, которые мы поставили перед собой в связи со 100-летием нашей республики», – сказал Эрдоган в своей речи 10 февраля.

Он поручил своей партии – Партии справедливости и развития (ПСР) – приступить к работе и пригласил оппозиционные партии присоединиться к усилиям по разработке текста к 2023 году – столетию современной турецкой республики, основанной Мустафой Кемалем Ататюрком. Также в 2023 году должны состояться следующие президентские и парламентские выборы. С падением популярности Эрдоган сталкивается с перспективой поражения впервые с тех пор, как его Партия справедливости и развития (ПСР) пришла к власти в 2002 году.

И как показал повторный тур муниципальных выборов в Стамбуле в июне 2019 года, даже при такой решительной фальсификации системы в пользу Эрдогана (турецкие ТВ-каналы и большинство газет под контролем режима, подсчет голосов в некоторых случаях вызывает сомнения. – Прим.) поражение может стать непоправимым, если оппозиция объединится против него. Разговоры Эрдогана о внесении поправок в конституцию (заметим, что она уже была изменена 19 раз) имеют определенную цель: переписать правила еще раз в свою пользу. Это также должно отвлечь внимание от недовольства высокими ценами, растущей бедностью и безработицей, а также повсеместной коррупцией.

В то же время репрессии усиливаются. Десятки тысяч людей были заключены под стражу по ложным обвинениям в терроризме. Пытки под стражей вернулись с удвоенной силой. В 2020 году Freedom House уже пятый год подряд оценивала Турцию как несвободную страну.

Нынешняя дилемма Эрдогана отчасти является его собственным творением. Исполнительная президентская система, введенная в ходе последней конституционной реформы в 2017 году, должна была сделать его всемогущим. В итоге, технически говоря, он висит на волоске. Для того чтобы быть переизбранным в первом туре голосования, президенту необходимо набрать 50%+1 голос избирателей. Последние опросы общественного мнения неизменно показывают, что Эрдоган набирает меньше. Его пакт о «Народном альянсе» (предвыборное объединение. – Прим.) с Девлетом Бахчели, лидером ультраправой Партии националистического движения (ПНД), не сможет набрать правящее большинство в турецком парламенте из 600 членов, согласно январскому опросу, проведенному базирующейся в Анкаре организацией Metropoll.

Любые конституционные исправления для устранения этого сбоя требуют большинства в две трети голосов. Эрдоган и Бахчели вместе имеют 337 голосов в парламенте. Так как же Эрдоган намерен выкручиваться из этого кажущегося тупика, сохраняя при этом видимость легитимности? Как далеко он зайдет, чтобы остаться у власти?

Это неизведанные воды для современной Турции. Мнения разделились. Многие настаивают на том, что дни Эрдогана сочтены и он потеряет власть на следующих выборах. Другие предупреждают, что его слабеющей руке нечего радоваться. Во всяком случае, это подтолкнет его к дальнейшей безжалостности. 66-летний Эрдоган умрет на своем посту, утверждают они.

Николас Данфорт, историк и старший научный сотрудник Греческого фонда европейской и внешней политики, который внимательно следит за Турцией, сказал: «Эрдоган сломал шаблоны турецкой истории. В стране было много авторитарных лидеров, но он первый, кто пришел к власти демократическим путем. В результате особенно трудно сказать, что эта история может означать для будущего.

Есть много противоречивых деталей. Турецкие автократы имеют сравнительно хороший послужной список ухода в отставку. В 1950 году, к удивлению всех в Турции и за рубежом, тогдашний президент Исмет Иненю проиграл выборы и отказался от власти после десятилетия диктаторства. Среди диктаторов, утверждавших, что они ведут свои страны к представительной демократии, он, по-видимому, был одним из немногих, кто действительно имел это в виду.

Турецкие военные также, если сравнивать с другими странами, быстро вернулись к гражданскому правлению после переворотов в стране. Это, конечно, не означает, что армия полностью уступила власть, но она стремилась сохранить механику конкурентных выборов. Однако недостатком этого является то, что эти перевороты привели Эрдогана и его сторонников к определенному убеждению. Они считают, что единственная реальная угроза турецкой демократии (и власти вообще) исходит от насильственных военных вмешательств».

Основные механизмы свободных и справедливых выборов, начиная с независимых средств массовой информации и судебной системы, уже давно скомпрометированы. Но Эрдоган, классический авторитарный популист, явно хотел бы сохранить ауру конкурентности на выборах.

«Я не думаю, что у Эрдогана есть вкус к тому, чтобы стать полностью авторитарным политиком. Меньше из-за его связей с Западом и больше из-за того, что видимость демократии слишком важна для его собственной легитимности его базе, – сказал Говард Эйссенстат, адъюнкт-профессор истории Ближнего Востока в Университете Святого Лаврентия. – Эрдоган скорее стремится «положить большие пальцы на чашу весов» во время выборов, чтобы победить. Когда вы владеете судебной властью и чиновным аппаратом, выборы намного проще».

Нынешний план Эрдогана состоит в том, чтобы расколоть трехсторонний альянс между главной оппозиционной Республиканской народной партией (РНП), правоконсервативной IYI (Хорошей партией) и прокурдской Демократической партией народов (ДПН), которые объединились на муниципальных выборах 2019 года.

Эрдоган ведет кампанию по криминализации и изоляции ДПН из-за ее предполагаемого сотрудничества с запрещенной Рабочей партией Курдистана (РПК). Сотни лидеров ДПН, включая выборных должностных лиц, были заключены под стражу. Масштабы подавления делают маловероятным, что ДПН когда-либо подумает о том, чтобы иметь дело с Эрдоганом, если он обратится к курдам.

С другой стороны, он пытался добиться сотрудничества с лидером Хорошей партии Мераль Акшенер, число сторонников которой растет, согласно данным соцопросов, отчасти благодаря дезертирству из ПНД и ПСР. «Эрдоган проверил ситуацию, чтобы увидеть, будет ли Акшенер играть с ним в мяч. Она сказала «нет», – отметил Берк Эсен, доцент кафедры международных отношений Стамбульского университета Сабанчи.

Хитрая Акшенер не ответила на обхаживания Эрдогана, она предпочла бы стать компромиссным кандидатом в президенты или премьер-министром от оппозиции в укрепленной парламентской системе, которую оппозиция обещает восстановить, чем похоронить свою карьеру, сотрудничая с Эрдоганом.

Поддержка курдов является ключом ко всем подобным планам оппозиции. В то время как любой флирт с Эрдоганом скорее всего не более чем тактика укрепления собственной руки.

«Сторонние наблюдатели склонны рассматривать оппозицию как инертный монолит, в то время как внутри оппозиции происходят изменения. Существует сопротивление режиму», – говорит Серен Сельви Коркмаз, преподаватель Института турецких исследований Стокгольмского университета и соучредитель Института Istanpol, аналитического центра в Стамбуле. Лидер НРП Кемаль Кылычдароглу, обвиняемый в мышиной робости, вывел сопротивление на совершенно новый уровень в своей речи перед парламентом 17 февраля. Он прямо обвинил Эрдогана в гибели 13 турецких граждан, удерживаемых РПК, в ходе неудачной операции турецких военных по их спасению. «Ты грубый мерзавец», – парировал Эрдоган.

Оказавшись между разваливающейся экономикой, все более сплоченной оппозицией и ожесточением американских и европейских лидеров, Эрдоган ищет выход. Денежных вливаний из Катара или сделок по валютному свопу с Китаем в обмен на молчание Турции по поводу бедственного положения китайских уйгуров будет недостаточно для удержания страны с населением 85 миллионов. «Мы наблюдаем медленную смерть от тысячи потерь, смерть режима Эрдогана», – сказал Эсен.

Запрещение прокурдской ДПН – меры, на которых настаивал Девлет Бахчели (лидер турецких ультраправых – партнеров Эрдогана из ПНД) и которые, как сообщается, сейчас обсуждаются, – не обязательно помогут склонить парламентский баланс в пользу конституционных манипуляций Эрдогана. По словам профессора конституционного права Мурата Севинча, даже после того как партия будет запрещена, ее 56 членов парламента сохранят свои места. И даже если Народный альянс наберет сегодня достаточно оппозиционных законодателей, чтобы получить большинство в две трети голосов, им все равно придется вынести поправки на всенародный референдум. «Я не думаю, что у них будет много шансов, если они пойдут по этой дороге», – сказал Севинч.

Вместо этого Эрдоган мог бы прибегнуть к махинациям. Он также мог бы снизить минимальный 10-процентный порог для партии, чтобы получить места в парламенте и спасти своих ультраправых партнеров из ПНД, националистов – сторонников Бахчели, чьи рейтинги упали до 7%. Изменения в избирательном законодательстве не требуют в этом случае большинства в две трети голосов, подтвердил Севинч. Но тут есть другая загвоздка. Изменения вступают в силу только через год после их утверждения. Это делает досрочные выборы менее привлекательным вариантом (на фоне тающих рейтингов Эрдогана и его партнеров по коалиции ему проводить выборы через год тоже неудобно. – Прим.).

Но лагерь пессимистов утверждает, что все это вообще не имеет значения. «Закон больше не имеет значения, избирательная система больше не имеет значения, – сказал Тимур Куран, профессор экономики и политологии Университета Дьюка. – Он сделает все, что захочет. Он может править указами. Эта траектория ничем не отличается от траектории других диктаторов, таких как бывший президент Египта Хосни Мубарак. Есть два сценария. Он либо цепляется за власть, и в конце концов наступает кровавый конец. Или есть решение Бургибы Бен Али – ситуация, когда более молодой человек из его ближайшего окружения свергает его». Куран имел в виду свержение в 1987 году покойного тунисского диктатора его премьер-министром Зином Эль-Абидином Бен Али, который сам был свергнут 24 года спустя в результате народного восстания.

В любом случае большинство сходится во мнении, что в ближайшей перспективе разговоры Эрдогана о реформах именно таковы. Все станет намного хуже, прежде чем станет лучше.

«Эрдоган – не тот лидер, который легко уступит власть. Скорее всего он предпочтет дальнейшее давление. Он будет прибегать к любым средствам, чтобы остаться. Журналисты подвергаются физическим нападениям. Мафия снова заговорила громче. Поляризация может перерасти в ожесточенную конфронтацию. Могут начаться произвольные аресты даже умеренных деятелей», – добавил Коркмаз.