Потребительские цены в Турции выросли на 4,95% в июне, доведя годовую инфляцию до 78,6%, что является самым высоким показателем с 1998 года, согласно официальным данным, опубликованным в понедельник.
Растущая инфляция, подпитываемая в основном падением курса лиры с сентября, когда Анкара начала проводить противоречивую политику по стимулированию роста, подталкивая центральный банк к снижению процентных ставок, грозит достичь 100% осенью, если рост цен продолжится нынешними темпами.
Наибольший рост цен в июне был отмечен в транспортной группе, превысив 10% в месяц и 123% за 12 месяцев. Только цены на топливо в июне выросли на 22%. В продовольственной группе, которая была основным драйвером общей инфляции, рост цен в июне ограничился 2%, поскольку с наступлением лета цены на овощи снизились на 25%. Тем не менее, годовая продовольственная инфляция достигла почти 94%. Рост цен на жилье на 8,3% стал вторым по величине в июне, доведя годовой рост до 75%.
Кризис стоимости жизни неизбежно станет главной проблемой Турции в ближайшие месяцы, независимо от того, состоятся ли следующие президентские и парламентские выборы в срок в июне 2023 года или они будут перенесены на более поздний срок.
Несмотря на тяжелые удары, которые наносит инфляция по популярности президента Реджепа Тайипа Эрдогана, последний отказывается сосредоточиться на антиинфляционной политике, опасаясь мер жесткой экономии, которые она потребует. Поскольку через год предстоят решающие выборы, он не хочет принимать меры (рост процентных ставок, делающий банковские кредиты менее доступными и тормозящий производство, – прим.), которые приведут к сокращению рынков, закрытию компаний и росту безработицы, а также вынудят правительство сократить расходы на социальное обеспечение и инвестиции.
Вместо этого Эрдоган решил стимулировать рост и подойти к выборам с растущей, а не сокращающейся экономикой. По имеющимся оценкам, валовой внутренний продукт Турции вырос более чем на 5% во втором квартале после роста на 7,3% в первом. Однако политика Эрдогана только подстегнула инфляцию, а экономический рост, который она обеспечила, характеризуется углублением неравенства в доходах.
Анкаре не удалось обуздать инфляцию, потому что она не смогла сдержать падение лиры. Для турецкой экономики, зависящей от импорта, рост цен на иностранную валюту приводит к росту расходов, которые еще больше увеличиваются в результате глобального роста цен на сырьевые товары, главным из которых являются энергоносители. В этом году расходы страны на импорт выросли в среднем почти до 30 миллиардов долларов в месяц. С января цены на продукцию отечественных производителей росли в среднем более чем на 8% в месяц, в результате чего годовая инфляция в июне составила более 138%.
Накапливающиеся затраты производителей неизбежно отразятся на потребительских ценах в дальнейшем. Если предположить, что в ближайшие месяцы ежемесячный рост цен останется на уровне около 5%, годовая потребительская инфляция достигнет 106% в ноябре, прежде чем эффект базы снизит ее до 91% в декабре.
Что делает этот мрачный сценарий вероятным, так это продолжающееся падение курса лиры, несмотря на все меры правительства по поддержке валюты и по сдерживанию цен на иностранную валюту. После того, как в декабре лира упала до исторического минимума – 18 против доллара, Анкара ввела так называемые «вклады в лиру с валютной защитой». С помощью этой схемы, правительство компенсирует вкладчикам лиры любые потери, понесенные в результате падения курса турецкой валюты. Несмотря на первоначальное ралли, вызванное этими мерами, через шесть месяцев лира снова упала до отметки 17 по отношению к доллару США. Эта схема обошлась в 21 млрд. лир (1,25 млрд. долларов) государственных средств, и Анкара выделила еще 40 млрд. лир (2,4 млрд. долларов) на эту схему в дополнительном бюджетном предложении, представленном в парламент в прошлом месяце. Поскольку дорогостоящая схема не принесла желаемых результатов, правительство ввело ряд ограничений для экспортеров и крупных корпораций, чтобы удержать их от хранения большого количества твердой валюты.
Несмотря на такой контроль за движением капитала, рост курса лиры был неустойчивым, и в понедельник днем валюта торговалась на уровне около 16,8 по отношению к доллару.
В первом полугодии совокупная инфляция достигла 42,3%, что означает, что около 15 миллионов государственных служащих и пенсионеров увидят, что их зарплаты и пенсии увеличатся примерно на 43% в июле в соответствии с существующими правилами корректировки на инфляцию.
Корректировка представляет собой ретроспективную компенсацию за последние шесть месяцев; таким образом, она не является защитой от будущей инфляции и не равна реальному повышению заработной платы.
В связи с головокружительными темпами инфляции, общественное давление на правительство усилилось. Общество требует от Эрдогана повышения минимальной заработной платы. Она стала преобладающей оплатой труда в Турции, где почти половина работников получают минимальную зарплату или немного больше. Минимальная зарплата обычно пересматривается только один раз в году – в начале года – и в декабре она была повышена на 50,5% до 4 253 турецких лир (около 250 долларов по текущему курсу).
Эргун Аталай, глава крупнейшей в Турции конфедерации профсоюзов Turk-Is, на встрече с Эрдоганом в середине июня настаивал на повышении минимальной заработной платы, подчеркивая, что люди, получающие минимальную заработную плату, «не могут терпеть» рост цен до обычного пересмотра в декабре. Правительство сочло необходимым пойти навстречу, хотя по закону оно не было обязано этого делать, и на прошлой неделе минимальная заработная плата была повышена на 30% до 5500 лир (около 330 долларов) с июля.
Однако, повышение было встречено критикой за то, что оно отстает от официального уровня инфляции за последние шесть месяцев. Это также ослабило перспективу того, что правительство назначит досрочные выборы в ноябре, как некоторые ожидали.
В любом случае, инфляционная буря остается главной экономической угрозой для Эрдогана. Чем дольше затягиваются выборы, тем больше может пострадать его политическая удача.