После смещения Мубарака Обама отмечает, что он был "осторожно оптимистичен" в отношении будущего страны.

С двумя другими странами, охваченными «арабской весной», Ливией и Сирией, он был более откровенен, начиная или угрожая начать там военные интервенции, чтобы устранить правителей-автократов. В другом случае, в Йемене, он помогал контролировать переходный период, чтобы убрать администрацию.

Но когда речь заходит о маленьком королевстве Бахрейн в Персидском заливе – королевстве, которое, несмотря на свои размеры, сумело наполнить заголовки газет сообщениями о массовых демонстрациях против монархии Халифа, Обама сообщает о другой позиции США.

«В сговоре с саудовцами и эмиратами бахрейнский режим собирался заставить нас сделать выбор, и все понимали, что, когда наступит решающий момент, мы не можем позволить себе рисковать нашим стратегическим положением на Ближнем Востоке, разрывая отношения с тремя странами Персидского залива», – пишет он.

За 10 лет, прошедших с тех пор, как Бахрейн был потрясен демократическими протестами, правительство жестоко подавило все инакомыслие, в то время как мировые державы в основном просто смотрели на это и ничего не делали.

В День гнева 14 февраля, ознаменовавший начало крупных общенациональных демонстраций, десятки тысяч людей вышли на улицы страны, призывая к демократическим реформам, прекращению дискриминации в отношении большинства – шиитского мусульманского населения и в конечном счете к концу 245-летнего правления Дома Халифа.

Сегодня люди, которые возглавляли эти протесты, либо сидят в тюрьме, либо молчат, либо находятся в изгнании, либо мертвы.

Страна, которая когда-то считалась, возможно, самой либеральной и относительно плюралистической в Персидском заливе, теперь описывается как полицейское государство.

В новом докладе, составленном лондонской группой Bahrain Institute for Rights and Democracy (BIRD) и опубликованном изданием Middle East Eye («Ближневосточный глаз») в преддверии его выпуска к 10-й годовщине восстания, говорится, что с 2011 года по меньшей мере 51 человек был приговорен к смертной казни в Бахрейне.

Всего девять казней было приведено в исполнение в период между обретением независимости государством в 1971 и 2017 годами, но шесть были приведены в исполнение в последующие два с половиной года. 27 человек в настоящее время находятся в камере смертников в королевстве, а еще 26 находятся под угрозой неминуемой казни.

Считается, что в тюремной системе страны насчитывается около 4000 политических заключенных, в то время как пытки широко распространены. (Население Бахрейна составляет 1,5 млн человек, более трети – не граждане, главным образом выходцы из Индии, Пакистана, а также палестинцы и курды. Большинство неграждан – дешевая рабочая сила. – Прим.)

Ведущий бахрейнский активист и юрист, который ранее сидел в тюрьме и попросил анонимности, чтобы не рисковать еще одним приговором, сказал «Ближневосточному глазу», что даже самые скромные критические замечания безжалостно искореняются в королевстве.

«Мы не можем говорить. Вы не найдете ни одного общества или движения, ни женской ассоциации, ни торговой или юридической ассоциации, которые могли бы функционировать внутри Бахрейна, – сказал он. – Нет такого сообщества, которое могло бы организовать лекцию, собрание или конференцию для чего-либо кроме того, что принимает режим».

Хотя активист заявил, что хочет продолжать открыто говорить о несправедливости в Бахрейне, он считает, что сделать это без тюремного заключения невозможно. «Я должен растить своих детей», – объяснил он.

Выступая перед представителями издания «Ближневосточный глаз», рассказывая о тюрьме в Бахрейне, где он провел восемь лет в качестве заключенного после ареста за участие в демократических протестах, Али Хусейн Хаджи (ТАК ОН ПОПРОСИЛ АНОНИМНОСТИ  ИЛИ НАЗВАЛ СВОЕ ИМЯ??) сказал, что ситуация в стране в настоящее время является худшей с 2011 года.

Он описал пытки и жестокое обращение как обычное явление в центральной тюрьме Яу, где он провел большую часть своего срока. После ареста Хаджи в 2013 году он стал инвалидом с частичной глухотой и необратимыми повреждениями челюсти и яичек, а также сломанным носом, для исправления которого потребовались две операции.

«Мой опыт – восемь лет тюрьмы, жестокое обращение, физическое и психическое насилие как форма карательных мер, – сказал он в интервью по телефону. – Существует дискриминация в отношении политзаключенных. Она связана с отсутствием надлежащего медицинского обслуживания, что ставит под угрозу жизнь многих политзаключенных».

Десять лет спустя ситуация для демократических активистов в стране может показаться довольно мрачной, хотя проблемы, которые вызвали первоначальное восстание, не исчезли и гнев начинает нарастать.

«Мы просили перемен после более 240 лет правления династии, – сказал Хаджи. – Но теперь никто не может говорить вообще, нет свободы слова – ничего нет».

Надежда была на пике

Как и в большинстве стран Персидского залива, деньги начали поступать в казну Бахрейна после открытия нефти в 1932 году, деньги, которые в течение следующих нескольких десятилетий изменят экономику и общество в королевстве, население которого ранее в основном посвящало себя добыче жемчуга.

Однако, в отличие от своих соседей, было сравнительно мало попыток привязать граждан королевства к своим правителям через своего рода капитализм рантье, который строили Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия и Катар.

Семья Халифа, основавшая Бахрейн в 1783 году, была обвинена в антагонистических отношениях со своими подданными.

Как пишут специалисты по Бахрейну Ал аш-Шехаби и Марк Оуэн Джонс в книге 2015 года «Восстание Бахрейна: сопротивление и репрессии в Персидском заливе», семья Халифа уже давно культивировала «правящее ядро», которое позволяло семье заниматься клептократической политикой исключения по отношению к остальной части нации. (Все ключевые посты в государстве и силовые ведомства в Бахрейне укомплектованы представителями племени Халифа – суннитами, составляющими в общей сложности около 20 процентов граждан страны).

Как мусульмане-сунниты и как люди, не принадлежащие к основной этнической группе Бахрана, [племя Халифа] сыграло ключевую роль в захвате монархией власти и, как полагают, способствовало широко распространенному неравенству в богатстве и власти по всему королевству.

В то время как другие страны Персидского залива смогли подавить антиправительственные протесты с помощью смеси уступок и репрессий, правители Бахрейна оказались на вершине пороховой бочки, которую они не могли контролировать. В конце концов, их более крупные соседи Саудовская Аравия и ОАЭ (суннитские авторитарные режимы, причем Саудовская Аравия подавляет многомиллионное шиитское меньшинство) были вынуждены послать свои силы безопасности для подавления бахрейнского восстания 2011 года.

Директор BIRD Сайед Альвадаи вспоминает чувство оптимизма, охватившее демонстрантов после того, как они увидели, как давние правители Зин Эль-Абидин Бен Али в Тунисе и Мубарак в Египте были отстранены от власти.

«Было ощущение во всем арабском мире: если это можно сделать в Тунисе, если Хосни Мубарак может пасть в течение 18 дней, может быть, и Халифы падут. Это наш шанс», – вспоминал он.

Альвадаи присутствовал с первого дня на антиправительственных демонстрациях и помнит сочетание надежды и гнева среди протестующих, особенно после убийства четырех демонстрантов и ранения сотен других людей напуганными силами безопасности 17 февраля.

«В 2011 году оптимизм и надежда были на пике. Не было никакого страха, как бы агрессивно или жестко правительство ни прибегало к насилию, люди были полны решимости», – рассказывает он.

Сотрудник бахрейнских СМИ, который не хотел, чтобы его опознали из-за страха репрессий, сказал, что явка на протесты 14 февраля удивила даже их организаторов. Хотя в 1990-х и 2000-х годах были спорадические протесты, ничего подобного не наблюдалось.

«За день до 14 февраля большинство людей не думали, что это произойдет», – сказал он.

Встревоженное событиями в Тунисе и Египте и опасаясь подражания этим протестам, правительство Бахрейна уже начало собирать свой актив до призыва к крупным демонстрациям.

Когда это произошло, цифры говорили о подавляющем преобладании недовольства среди бахрейнского населения: 55 маршей прошли в 25 местах по всей стране.

Среди участников были как обычные гражданские лица, так и сторонники консервативного шиитского общества «аль-Вефак» – тогда крупнейшей оппозиционной группы в королевстве – и светской леворадикальной организации «Ваад», возглавляемой ветераном суннитского левого движения Ибрахимом Шарифом.

После возмущения убийством полицией протестующего Али Мушаймы 15 февраля демонстранты заняли центральную кольцевую развязку «Жемчужина» в Манаме.

«Как человек, который там был, могу сказать, что количество людей, которые стали действовать, [вначале] не превышало 50 человек. Мы не ожидали, что что-то произойдет, а потом вдруг появились 50 протестующих, они протолкнулись через полицейские кордоны и взяли под контроль развязку, – сказал сотрудник СМИ. – Когда они взяли развязку в первый день, не было никаких репрессий, полиция отступила – у них не было достаточного числа людей, чтобы удержать людей. И когда первые 50 человек вышли на кольцевую развязку, через пару часов на этой площади собрались тысячи».

Начинается разгон

Когда начался разгон, это был сильный удар. По некоторым оценкам, к 23 февраля на кольцевой развязке «Жемчужина» собралось до 100 000 человек, что составляло на тот момент примерно шестую часть от общего числа граждан страны и делает данное выступление крупнейшей демонстрацией «арабской весны», если исходить из числа демонстрантов на душу населения.

Поскольку бахрейнские службы безопасности не смогли сдержать протесты, 14 марта в страну вошли силы ОАЭ и Саудовской Аравии, которые в течение нескольких дней очистили кольцевую развязку ценой пяти жизней и сотен раненых и арестованных.

За этим последовала кампания репрессий, которая в значительной степени продолжалась и по сей день.

Согласно отчету BIRD, массовые судебные процессы стали обычным делом в стране: в феврале 2019 года за один день было осуждено 167 человек. Сотни активистов стали свидетелями того, как королевство лишило их гражданства. Около 300 в настоящее время денатурализованы, включая Альвадеи.

В 2020 году высший кассационный суд Бахрейна оставил в силе 10 смертных приговоров, в том числе четырем бахрейнцам, осужденным по обвинениям, связанным с политическими беспорядками.

Отец Марьям аль-Хаваджи, Абдулхади, был одним из первых арестованных и это был один из первых громких арестов после начала демонстраций.

Бывший президент Бахрейнского центра по правам человека находится в тюрьме чуть менее 10 лет, отбывая пожизненное заключение за «организацию и управление террористической организацией», среди прочих обвинений.

В интервью «Ближневосточному глазу» его дочь сказала, что доступ семьи к нему все еще очень спорадический.

«Теперь у него есть видеозвонки, потому что с января 2020 года они прекратили все семейные визиты под предлогом Covid-19. Но при этом, как и во всем, что делается в Бахрейне, ничего не делается по настоящему протоколу, – сказала она. – Вы никогда не можете ожидать того, что произойдет; вы можете позвонить на этой неделе, но на следующей неделе не будет звонка».

Хаваджа сама стала одним из самых заметных голосов на международном уровне в борьбе за демократическое движение Бахрейна. Это обстоятельство вынудило ее жить в изгнании из-за приговора, который она получила заочно якобы за нападение на полицейского.

«То, что мы видим сегодня, можно назвать тупиком, но это выходит за рамки тупика, потому что ситуация просто не может больше оставаться такой, какая она есть. Существует абсолютный контроль над всем, что касается общественного пространства, доступа к свободам и так далее», – сказала она.

После этих репрессий ограниченный политический плюрализм Бахрейна был уничтожен. Лидер «Аль-Вефака» Али Салман был арестован в декабре 2014 года и позже приговорен к пожизненному заключению. Сама его организация, которую ранее терпела монархия, была официально распущена в 2016 году.

Ибрахим Шариф, получивший известность как один из главных нешиитских демократических активистов, также был арестован и провел пять лет в тюрьме. «Ваад» был запрещен в 2017 году из-за подозрений в «связях с терроризмом».

Набиль Раджаб, один из основателей Бахрейнского центра по правам человека и, возможно, самый известный сторонник демократии в стране, неоднократно подвергался арестам после протестов.

В интервью «Ближневосточному глазу» в 2014 году он сказал, что мир начинает понимать, что бахрейнцы живут в диктатуре с точки зрения законов, с точки зрения мер, всех институтов.

«Общественному мнению и международному сообществу совершенно ясно, что существует страна, которая дискриминирует и маргинализирует свое коренное население и не имеет системы, уважающей права человека», – сказал он.

Позже он был повторно арестован и приговорен к двум годам тюремного заключения в 2017 году за «распространение ложной информации», а затем к пяти годам в 2018 году за «оскорбление национальных институтов» и «распространение слухов в военное время» в связи с участием Бахрейна в войне в Йемене.

Позднее Раджаб был освобожден из тюрьмы из-за опасений по поводу распространения Covid-19 в тюрьмах.

Хаваджа сказала, что власти Бахрейна все еще пытаются сломить моральный дух заключенных, в том числе путем изъятия книг и письменных принадлежностей, что, по ее словам, было интеллектуальной пыткой для ее отца.

«Теперь ему разрешили доступ к некоторым книгам, но не так, как раньше. Они постоянно пытаются найти новые способы сломить моральный дух заключенных или сделать жизнь более трудной для них в тюремных камерах».

Шаги в правильном направлении

В попытке успокоить демонстрантов и представить сторонним наблюдателям образ реформиста король Бахрейна в июне 2011 года учредил Независимую комиссию по расследованию (BICI).

Собрав тысячи свидетельских показаний, следствие задокументировало 46 смертей, 559 заявлений о пытках и более 4000 случаев увольнения работников за участие в демонстрациях.

США, Великобритания и другие иностранные державы дали высокую оценку правительству Бахрейна за проведение расследования и призвали к скорейшему выполнению рекомендаций доклада, которые включали реформу служб безопасности и создание органов для привлечения сотрудников полиции и министерства внутренних дел к ответственности.

Но фактически поддержка США и Великобритании является главной причиной политического тупика в Бахрейне.

Спустя десять лет мало кто из активистов верит в то, что была проведена какая-либо реальная реформа, и многие считают, что доклад BICI был в значительной степени попыткой позволить правительству Бахрейна поддерживать сердечные отношения со своими иностранными союзниками, которые могли бы указать на процесс реформ, когда их спрашивают о правах жителей королевства.

Хаваджа назвал BICI показухой, отметив, что многие из тех, чьи случаи пыток и жестокого обращения были перечислены в докладе, не получили никакого изменения статуса в результате его публикации.

«У вас есть эти случаи с подробностями физических, психологических и сексуальных пыток, которым подвергались эти люди, эти факты были отражены в докладе, который был принят правительством, но многие из этих людей продолжают отбывать пожизненное заключение», – сказала она.

Больше, чем любая другая страна, Великобритания работала над защитой репутации Бахрейна за рубежом. В декабре 2014 года Великобритания объявила о создании постоянной военно-морской базы в порту Мина-Салман, которая была открыта в 2018 году.

Филип Хаммонд, тогдашний министр иностранных дел Великобритании, описал это как «переломный момент в приверженности Великобритании региону». В том же месяце Али Салман из «Аль-Вефака» был арестован по обвинению, которое Amnesty назвала оскорблением свободы выражения мнений.

Еще в мае 2020 года британское правительство продвигало идею о том, что Бахрейн проводит реформы, а министр иностранных дел Тарик Ахмед заявил в Палате общин, что Великобритания по-прежнему считает, что Бахрейн предпринимает шаги в правильном направлении для улучшения положения в области прав человека в соответствии с планом правительства, основанным на рекомендациях по реформированию, изложенных в докладе BICI 2012 года.

Всего через два месяца после судебных процессов, которые, по утверждению правозащитных групп, были запятнаны пытками, международный резонанс вызвала предполагаемая казнь двух протестующих – Мохаммеда Рамадана и Хусейна Али Мусы.

Заявления о пытках в стране должны расследовать два органа –Группа специальных расследований (ГРУ) и управление омбудсмена при министре внутренних дел. Они были охарактеризованы Комитетом ООН против пыток как неэффективные и не имеющие независимости. Оба органа получили поддержку со стороны Великобритании.

«Поддержка США и Великобритании является главной причиной политического тупика в Бахрейне, – сказала Хаваджа. – Они поддержали жесткое подавление протестов силами безопасности, и в результате все правозащитники и политические лидеры были задержаны, подвергнуты пыткам и им вынесены суровые приговоры».

Хаваджа надеется, что выход Великобритании из Европейского союза ослабит ее статус и, следовательно, ее поддержку правительству Бахрейна.

«Выход Великобритании из ЕС был для нас глотком свежего воздуха, потому что Великобритания была крайне обструктивной, когда дело дошло до привлечения Совета сотрудничества стран Персидского залива к ответственности в рамках ЕС. Поэтому мы надеемся, что теперь, когда Великобритания больше не является частью ЕС, мы сможем усилить давление на ЕС, чтобы он действительно что-то сделал», – сказала она.

Кризис и перемены?

Хотя Обама мало что сделал на практике, чтобы привлечь правительство Бахрейна к ответственности за подавление демократического движения, при его преемнике Дональде Трампе климат для активистов еще больше ухудшился – кризис достиг новых глубин.

Были сняты весьма незначительные ограничения на продажу оружия Бахрейну, введенные администрацией Обамы. В мае 2017 года Трамп пообещал перезагрузку отношений.

«У наших стран прекрасные отношения. Правда было небольшое напряжение, но с этой администрацией его больше не будет», – сказал президент-республиканец во время фотосессии с королем Бахрейна Хамадом в Эр-Рияде.

Позже Трамп организовал подписание соглашения о нормализации отношений между Бахрейном и Израилем, что вызвало демонстрации протеста в королевстве.

На вопрос о надеждах на позитивные перемены бахрейнский активист и адвокат ответил довольно недвусмысленно: «Ни за что. Если не произойдет огромных изменений в отношении режима, я не знаю, что изменится».

Дипломаты, с которыми он беседовал в прошлом, откровенно говорили о том, в чем заключается динамика власти в регионе.

«Американцы честно сказали мне: «Мы не можем повлиять на перемены в Бахрейне, если англичане не согласятся. А британцы не согласятся, пока не согласятся саудовцы, – сказал он. – Понятно, что с 2011 года центр принятия политических решений Бахрейна был перенесен в Саудовскую Аравию, и так это будет продолжаться».

Однако политический ландшафт вновь изменился. Новый президент США Джо Байден (который был вице-президентом при Обаме) проявил большую готовность оказывать давление на правительства стран Персидского залива и на прошлой неделе объявил о прекращении активной поддержки возглавляемой Саудовской Аравией войны в Йемене.

После этого заявления Саудовская Аравия, по-видимому, попыталась избавиться от некоторых проблем с правами человека, освободив в четверг активистку движения за права женщин Луджейн аль-Хатлуль и заменив смертный приговор заключенному активисту Али аль-Нимру.

Еще одним сдвигом стала смерть премьер-министра Бахрейна Халифы бен Салмана Аль Халифы в ноябре и его замена наследным принцем Салманом бен Хамадом Аль Халифой, который ранее участвовал в переговорах с некоторыми представителями оппозиции во время протестов.

В третьем квартале 2020 года реальный валовой внутренний продукт Бахрейна сократился на 6,9 процента в годовом исчислении. Последствия Covid-19 (который вызвал дальнейшие ограничения с конца января) в сочетании с обвалом цен на нефть нанесли серьезный ущерб экономике королевства и еще больше усугубили экономическую нестабильность среди его граждан.

Несмотря на осторожное отношение многих протестующих, очевидцы говорят, что полиция была на улицах Бахрейна на прошлой неделе, ожидая беспорядков.

Однако сотрудник средств массовой информации сказал, что, хотя по всему Бахрейну проходили спорадические демонстрации, он не ожидал крупных протестов 14 февраля, поскольку многие активисты все еще ждали результатов политических изменений.

«Большинство людей ожидают политического решения с наследным принцем у власти. Большинство оппозиционеров не признают этого, но они возлагают большие надежды на этого наследного принца», – сказал он.

По словам сотрудника СМИ, основные оппозиционные партии также не призывали к демонстрациям из-за опасений по поводу пандемии Covid-19, которая привела к более чем 100 000 случаям заболевания и почти 400 смертям в крошечной стране.

Эта дата не имела такое большое значение для бахрейнцев в любом случае с точки зрения протестов, добавил он.

«Средства массовой информации фокусируются на этом, потому что это годовщина, но люди, которые вовлечены в происходящее, говорят: «Мы живем этим каждый день».

Алекс Макдональд