Политик Мухаррам Араль поделился с нашим информационным агентством воспоминаниями о своем знакомстве с Али Хайдаром Кайтаном, одним из основателей РПК, которое началось в 1982 году. Он рассказал о культурно-художественной работе Кайтана, его отношении к поэзии и материальным вопросам, а также о роли Ризы Алтуна в противодействии попыткам ликвидации Курдского движения за свободу в 2003–2004 годах.

— XII съезд РПК был посвящён Али Хайдару Кайтану и Ризе Алтуну. У вас тоже есть почти полувековой опыт революционной борьбы. В этой борьбе вы делили общее пространство с такими великими революционерами, как Али Хайдар Кайтан и Риза Алтун. Какие у вас о них остались воспоминания? 

— Прежде всего, в лице тех героев, кто погиб в мае, я с уважением и благодарностью вспоминаю товарища Али Хайдара Кайтана и товарища Ризу. Склоняю перед ними голову.

Рассказать о товарище Али Хайдаре Кайтане и о товарище Ризе очень непросто. Их жизнь была наполнена глубоким смыслом. И в этом ключе важно знать и понимать жизненные истории наших товарищей.

Например, товарищ Али Хайдар Кайтан вырос, с детства слушая рассказы о резне в Дерсиме. То есть он был человеком, который чувствовал эту боль, боль Дерсимской резни, до самых костей.

В то же время товарищ Риза тоже познал жизнь в изгнании. Его семья переехала из Курдистана в Кайсари и поселилась там. Позже они обосновались в районе Тузлучайыр в Анкаре. С самого детства товарищ Риза был активистом и организатором — настоящей революционной личностью.

Решающим фактором в стремлении наших товарищей к более осмысленной и свободной жизни стала их встреча с лидером курдского народа Абдуллой Оджаланом. Слова Абдуллы Оджалана «Курдистан — это колония» произвели на этих товарищей эффект разряда молнии.

Товарищи Али Хайдар Кайтан и Риза Алтун постепенно осознавали свою реальность: где и как можно обрести подлинную свободу, достойную и настоящую жизнь. Идеологические, политические и философские взгляды, развитые нашим лидером Абдуллой Оджаланом, глубоко укоренились в их сознании.

Что они сделали, осознав эту истину? Они взялись за организационную работу и начали действовать вместе с Абдуллой Оджаланом. Оба этих товарища сыграли ключевую роль в создании партии и до самой своей гибели оставались верными линии Абдуллы Оджалана, решительно противостоя любым попыткам раскола или антипартийным тенденциям. В этом их огромная значимость.

Я видел Али Хайдара Кайтана и в партизанских отрядах, и в Европе. Его подход к людям был поистине ценным. Он обладал редким даром влиять на собеседника, даже преображать его.

Своей манерой общения, искренностью и той уверенностью, которую он излучал, он мгновенно вызывал доверие. Каждый сразу понимал: перед ним настоящий партийный деятель — организатор и борец.

— Как произошла ваша первая встреча?

— Моя первая встреча с товарищем Али Хайдаром состоялась в 1982 году в Европе. Он приехал туда для участия в работе. Некоторое время он провел в Швеции, а затем периодически возвращался в Германию.

Вот какой случай запомнился мне с товарищем Али Хайдаром: в Кёльне у нас была ассоциация, я остался там ночевать. Рано утром раздался телефонный звонок. Я поднял трубку. Голос на другом конце провода сказал: «Примите наши соболезнования, товарищ Мазлум Доган пал смертью храбрых. Сообщите это всем товарищам».

Голос Али Хайдара был полон скорби. Ходили слухи, что товарищ Мазлум Доган ранее страдал от проблем со зрением и даже рисковал ослепнуть. Так мы узнали о его героической гибели. 

В конце 1986 или начале 1987 года Али Хайдар с группой товарищей снова приехал в Европу. В Ганновере у нас было большое мероприятие, где мы встретились. Мы немного пообщались. Позже наши пути пересекались ещё несколько раз — он снова уезжал в Швецию, возвращался, и мы поддерживали связь. 

Однако в 1988 году состоялся Дюссельдорфский процесс против РПК. Али Хайдар Кайтан был среди арестованных товарищей — вместе с товарищем Аббасом и более чем двадцатью другими активистами.

В тот период в Европе активизировались заговорщические и ликвидаторские тенденции, которые продвигали Хюсейн Йылдырым и некоторые другие личности. Однако стойкость, проявленная Али Хайдаром Кайтаном и другими заключёнными на Дюссельдорфском процессе, их верность партии и Абдулле Оджалану, нанесли удар по попыткам раскола и вдохновили всю организацию.

— Вы встречались с Али Хайдаром Кайтаном во время Дюссельдорфского процесса? Как проходили ваши диалоги?

— На судебных заседаниях Дюссельдорфского процесса я бывал время от времени. Когда я пришёл впервые, товарищ заметил меня. В тот период мы занимались работой в HUNERKOM — культурно-художественной деятельностью. Он знал, какой именно работой мы занимались.

Увидев меня, он поднял руку. Тогда мой позывной был Сархат. Громким голосом он сказал: «Товарищ Сархат, товарищ Сархат! Сделай постановку о нашей жизни!». Он сказал именно «о нашей жизни», а не «о моей жизни».

Таков был его призыв.

— Какими были отношения Али Хайдара Кайтана с товарищами? Вы проводили время вместе в разных местах — могли бы поделиться наблюдениями?

— Могу сказать следующее: в 1999 году в районе Хинера была открыта Культурно-художественная школа имени героя Сафкана, действовавшая в идеологической сфере. Школа работала в различных культурно-художественных направлениях: театр, фольклор, музыка и др. Али Хайдар Кайтан тоже работал в этой сфере, поэтому мы часто встречались и общались.

Бывало, он замечал двух-трёх товарищей, подзывал к себе и проводил глубокий анализ ситуации. Его оценки борьбы и текущих процессов всегда были многогранными и всесторонними. 

Он приводил яркие примеры развития партийной культуры и образа жизни. Особенно глубоко он понимал значение сферы культуры и искусства, часто подчёркивая важность этой работы. Он объяснял нам, как искусство влияет на преобразование общества, формирование нового сознания и создание организационной культуры.

С товарищами из сферы культуры и искусства он беседовал как индивидуально, так и в группах, обсуждая роль и важность искусства. Более того, в той сфере, в культурно-художественной школе, писались и ставились театральные пьесы. Были товарищи, которые сами писали и ставили. Например, у нас была товарищ Хави Шаногар — она была сильным автором и талантливой актрисой. Был также товарищ Якта Хараколь. Были и другие товарищи.

Когда он видел спектакли, которые ставили наши товарищи, сразу же давал оценку: «У этого товарища есть такие-то способности, их нужно развивать». Он говорил об этом как им самим, так и в беседах с другими. Он действительно очень ценил их.

Товарищ Хави Шаногар, если я не ошибаюсь, в 2003 году должна была поехать на фестиваль в Южный Курдистан, в Киркук. Но по дороге попала в аварию и погибла. Товарища Якту направили в Сирию для организации культурно-художественной работы. Там он какое-то время работал очень осторожно и скрытно. Однако в знак протеста в отношении давления и гнета, оказываемого на Абдуллу Оджалана, в День театра 27 марта он совершил самосожжение в Сирии.

Товарищ Али Хайдар Кайтан вел беседы как с этими товарищами, так и с другими. Он старался придавать сил товарищам и сам черпал силы от них. Его высказывания были очень ценными. Он был тем, кто глубоко понимал и усваивал подход нашего лидера Абдуллы Оджалана к культуре и искусству.

На этом этапе он четко выражал свои мысли о развитии деятельности в культурно-художественной школе. Объяснял, что должно быть, давал указания. Это придавало сил всем нам.

Его художественный дух был чрезвычайно развит. Он осознавал роль, которую культура и искусство играют в изменении и преобразовании человечества. В этом отношении его подход к культуре и искусству был весьма позитивным, содержательным и поучительным.

— Али Хайдар Кайтан был известен в курдском освободительном движении и как поэт. Есть ли у вас воспоминания о его отношении к поэзии, которыми вы хотели бы поделиться?

— Он писал стихи; иногда читал их сам, иногда это делали другие товарищи. После одного из съездов в 2000-х годах (кажется, это был седьмой съезд) прошел вечер, где присутствовала культурная программа.

Я вел это мероприятие вместе с одним товарищем из партизанского отряда. Перед началом я увидел товарища Али Хайдара. На съезде должно было читаться стихотворение «Курдистан». В стихе было одно слово, по поводу которого я предложил: «Товарищ Фуат, если заменить это слово на другое, смысл может стать глубже». Товарищ без колебаний согласился: «Можешь заменить». Это стихотворение на съезде прочитал я. Наши товарищи слушали очень внимательно. В этом отношении он был очень зрелым и рассудительным человеком.

На том же съезде присутствовали товарищи-артисты. Там был и товарищ Хозан Сархат, автор песни «Эрбиль». Когда он исполнил эту песню, она тронула наши сердца. Я сам был в Эрбиле во время резни и пережил те события. Поэтому исполнение этой песни на съезде глубоко затронуло всех нас.

Также были музыкальные коллективы, фольклорные и другие выступления. Произносились речи. Я видел там товарища Али Хайдара Кайтана — он был очень зрелой личностью.

Еще одно воспоминание: какое-то время я участвовал в культурно-художественной работе в Махмуре. Там мы занимались театром, фольклором, музыкой и другой подобной деятельностью. Время от времени я ездил в горы, в Кандиль и другие районы. На мне была гражданская одежда, но уже довольно старая и поношенная.

Когда товарищ Али Хайдар увидел меня в таком виде, он сделал замечание другим товарищам: «Разве нет другой одежды для товарища Араля? Немедленно найдите товарищу новую и чистую одежду». Такое его отношение сильно меня тронуло.

— Мой вопрос может показаться странным, но всё же интересно — какими были отношения с материальным у человека такого уровня, как Али Хайдар Кайтан? В Европе люди обычно мечтают о доме, машине или постоянно что-то покупают. Наблюдали ли вы что-то подобное в его поведении?

— Когда мы находились в Дюссельдорфе, мы проводили культурно-художественную деятельность в своем помещении. Когда приехал товарищ Али Хайдар Кайтан, группа товарищей предложила: «Фуат, давай купим тебе одежду — пиджак, брюки, что-нибудь». Он не видел в этом необходимости. Но они очень настаивали. Озан Сардар тоже был там и тоже настаивал. Другие товарищи тоже поддержали. Я особо не возражал.

В общем, мы с несколькими товарищами пошли, обошли два-три магазина. Товарищи говорили: «Смотри, Фуат, этот пиджак тебе очень идёт. Эти брюки тебе отлично подходят». Али Хайдар смотрел, но оставался равнодушным. Ни пиджака, ни брюк — ничего не взял. Не принял.

— Почему?

— Там я увидел и сделал для себя вывод: деньги организации не должны растрачиваться попусту. Именно тогда я понял принцип довольствования тем, что есть. Если бы он был привязан к одежде или чему-то подобному, если бы пытался получить желаемое – это противоречило бы духу организационной жизни. Я осознал, что так правильно, и извлек из этого урок. С глубоким уважением я воспринял такую позицию товарища. Вот что я должен отметить.

— Что вы хотели бы сказать о товарище Ризе Алтуне?

— 2003-2004 годы были одним из самых опасных периодов в истории нашей борьбы и партии. Это был период провокаций и чистки. Срыв этой чистки имел жизненно важное значение. Группа, проводившая чистку, обычно прибегала к многосторонней тактике. Они делали заявления и давали оценки, которые вели к ликвидации партизан, а в конечном итоге и к ликвидации самой партии. Они утверждали, что именно они представляют Абдуллу Оджалана в партии. Это был процесс заговора, направленного на ликвидацию линии нашего лидера Абдуллы Оджалана и нашей борьбы.

Более того, складывались такие ситуации: использовались термины вроде «османисты», «ботанисты» и подобные определения. Эти люди вели грязную, двуличную игру, пытаясь переманить товарищей на свою сторону. Они также строили козни против товарища Ризы. Некоторые заявляли: «Риза с нами. Он ведет работу в Европе, а европейское направление крайне важно для борьбы».

Чего они пытались добиться через товарища Ризу? Они утверждали, что якобы контролируют Европу, что она принадлежит им. Подобную пропаганду они распространяли и в Махмуре, и в массовой работе. В целом они стремились создать атмосферу хаоса в наших рядах. Это была логика чистки. Для продвижения этой логики и своих усилий они прибегали к крайне грязным методам.

Однако преданность товарища Ризы партии и Абдулле Оджалану сорвала все их планы. Он ясно показал, что не будет действовать с ними, а останется верен линии партии, линии апочизма, самому Абдулле Оджалану, одновременно разрушив козни этой группы чистки. Это я могу отметить. В этом отношении позиция и принципы товарища Ризы имели огромное значение.

С другой стороны, в тот период я тоже находился в Махмуре. Время от времени я перебирался в сельскую местность, в Кандиль и другие районы. Товарищ Джума часто общался лично с товарищем Ризой. Он даже рассказывал нам о положении и роли товарища Ризы. В этом смысле мы тоже черпали силы от него.

Роль, которую сыграл наш товарищ Риза в ликвидации чистки, стойкость кадрового состава, преданного борьбе, апочистской линии и партии, то есть борющихся товарищей, сыграла решающую роль.

— Что вы хотели бы сказать в заключение об этих двух товарищах?

— Оба этих товарища сыграли роль в истории партии — вместе с Абдуллой Оджаланом они довели эту борьбу до сегодняшнего дня и способствовали обретению значимых ценностей. Они — наши товарищи, наши соратники, которые внесли большой вклад в борьбу своим трудом, усилиями, умом, сердцем, всем своим существованием; которые любимы, уважаемы и ценны в обществе.

Хранить память об этих товарищах – значит хранить верность Абдулле Оджалану. Это значит беречь ценности, созданные нашей борьбой. И мы обязаны приложить все усилия, чтобы преумножить эти завоевания.

Могу сказать: осмысленная жизнь товарища Фуата и товарища Ризы содержит ответы на вопросы: «Ради чего жить? Как жить? С чего начать?» — и требует огромных усилий на этом пути. В этом контексте задача всего курдского народа, наших организационных структур, отдающих все ради этого дела, нашего народа и сражающихся партизан – крепко держаться за этих товарищей и воплощать их цели.

Со своей стороны могу сказать: жизнь этих товарищей повлияла и на меня. Их образ жизни и понимание борьбы изменили меня, подготовили к процессу, создали прочную систему мышления, верную линии.

Я тоже стою перед задачей усвоить это и приложить все возможные усилия на этом пути.

Еще раз с уважением и благодарностью вспоминаю этих товарищей и всех наших погибших героев.