Сирия продолжает оставаться ареной сложных и многослойных процессов: от локальных военных столкновений до попыток выстраивания диалога между различными политическими центрами. В этом контексте северо-восток страны, где действует Демократическая автономная администрация, стал одной из немногих площадок, где активно формируется альтернативная модель управления, основанная на принципах участия, многообразия и децентрализации.

В марте 2025 года между Силами демократической Сирии (СДС) и правительством в Дамаске было подписано соглашение, которое может стать отправной точкой для нового этапа переговорного процесса. Однако реализовать его положения — задача непростая: препятствия носят как технический, так и глубоко политический характер.

На фоне этих событий Ассамблея демократической Сирии (АДС) организовала в Камышло масштабную панельную дискуссию «Значение диалога для свободного и демократического будущего». Одной из ключевых спикеров мероприятия стала член Президентского совета Партии демократического союза (ПДС) Фоза Юсуф. В своём интервью она делится оценкой политической ситуации, раскрывает детали соглашения, подчёркивает роль образования и объясняет, почему диалог — это единственный путь к устойчивому миру и подлинному единству Сирии.

— На недавней панельной дискуссии в Камышло вы затронули тему значения диалога для будущего Сирии. Как вы оцениваете текущий потенциал переговорного процесса между Северо-Восточной администрацией и правительством в Дамаске?

— Мы находимся в очень чувствительном и, в то же время, историческом моменте. Сирия переживает не просто политический кризис — это глубокий общественный и государственный коллапс. В этих условиях диалог — не роскошь и не символический жест, а жизненно необходимый механизм. Потенциал для диалога существует, особенно с учётом подписанного 10 марта соглашения между Силами демократической Сирии (СДС) и дамасским правительством. Однако мы должны признать, что этот процесс ещё далёк от институционального формата: прямых переговоров не было, и многие пункты требуют дополнительной проработки и воли с обеих сторон.

— Какие именно элементы соглашения вы считаете наиболее важными в данный момент? Что может сдвинуть процесс с места?

— Консенсус уже достигнут по ряду ключевых вопросов. Например, по управлению районами Шейх Максуд и Ашрафие в Алеппо, а также по режиму эксплуатации Тишринской плотины. Эти зоны важны как с точки зрения инфраструктуры, так и с точки зрения символической — это пространства, где может быть отработан новый формат управления. Но за пределами этих технических соглашений остаются структурные вызовы: политическое признание автономии, распределение полномочий, вопрос безопасности. Без открытого диалога, где каждая сторона готова не просто говорить, а слушать — прогресса не будет.

— Вы подчёркивали, что односторонние военные решения лишь усугубляют кризис. В чём, по-вашему, заключается главный ущерб, нанесённый Сирии логикой силы?

— Милитаризация политики разрушила общественную ткань страны. Мы видим это на всех уровнях: разрушенные города, миллионы перемещённых лиц, поколение детей, выросших в условиях постоянного насилия. Военные методы подрывают доверие, они делают невозможным формирование общей идентичности. Сегодня Сирии не нужна новая армия, ей нужна новая философия общества, где диалог, согласование и участие становятся основными принципами. В этом мы видим нашу историческую ответственность как политическая сила.

— Комитет по диалогу уже несколько раз предпринимал попытки установить контакт с Дамаском. Почему, на ваш взгляд, до сих пор не удалось наладить прямые переговоры?

— Я думаю, здесь складывается комбинация факторов. С одной стороны, в Дамаске по-прежнему сильны силы, считающие децентрализацию угрозой. С другой — международные игроки не оказывают необходимого давления, чтобы стимулировать конструктивный процесс. Мы со своей стороны открыты: не ради уступок, а ради будущего страны. Мы хотим вести переговоры не как подчинённая сторона, а как политический субъект, представляющий реальные интересы миллионов граждан.

— Помимо вопросов безопасности и политического устройства, в Камышло также обсуждалась тема образования. Какова сегодня основная проблема в этой сфере?

— Образование — это не просто передача знаний, это пространство, где формируется будущее мышление общества. И в этом контексте оно тоже стало ареной конфликта. Мы настаиваем на том, чтобы учащиеся из Северо-Восточной Сирии имели возможность сдавать экзамены в своих регионах, на родных языках, без давления и дискриминации. Министерство образования в Дамаске пригласило нашу делегацию, и это позитивный шаг. Но если за ним не последует признание многоязычия, права на собственные программы и педагогическую автономию, это останется символическим жестом.

— Какой должна быть, по-вашему, структура будущего сирийского государства?

— Мы выступаем за децентрализованную, демократическую и инклюзивную модель. Такая Сирия — это страна, где каждая этническая, религиозная и социальная группа чувствует себя представленной и уважаемой. Это не значит распад. Напротив — только такая структура способна удержать Сирию как единую страну. Федерализм, основанный на свободной воле, — это не угроза, а шанс.