Водная политика в бассейне Тигра остается предметом серьезных споров и дискуссий. Подходы Турции и Ирана к водным ресурсам носят односторонний характер, и их инфраструктурные проекты оказали выраженное негативное воздействие на экосистемы и качество жизни населения ниже по течению в Южном Курдистане (севере Ирака). Может ли вода стать инструментом сотрудничества, в отличие от нефти, остается важным вопросом.

На 4-й конференции по курдским исследованиям, прошедшей в Эрбиле, выступила исследователь Анурадха Джангра. Она подняла вопрос сложной динамики политики управления водными ресурсами между Ираком, Турцией и Ираном.

Джангра – научный сотрудник Университета Джавахархала Неру. Она побеседовала с ANF о водном кризисе и подходе Турции, Ирана и Ирака к бассейну Тигра.

- В своем выступлении на 4-й Международной конференции по курдским исследованиям вы рассказали о политике таких стран, как Турция и Иран, в области гидроэнергетики. Не могли бы вы подробнее рассказать о том, что это за политика и как она функционирует?

- Я работаю над проблемой водоснабжения как вопроса федерального уровня в Ираке, уделяя особое внимание Южному Курдистану. Географически этот регион находится выше по течению от Багдада, но ниже по течению от Турции и Ирана. Мое основное внимание сосредоточено на области реки Тигр и её притоков, большинство из которых берут начало в Турции и Иране, после чего река протекает по землям Курдистана, а затем по остальной части Ирака.

Я изучаю, могут ли водные ресурсы стать областью сотрудничества между Южным Курдистаном и Багдадом, в отличие от нефти, которая остается предметом разногласий. Согласно конституции Ирака, федеральное правительство в Багдаде обладает полномочиями вести переговоры по трансграничным водам. Итак, я изучаю, как администрация Южного Курдистана и Багдад справляются с водным кризисом и как на это влияют их отношения с соседями выше по течению.

Прямо сейчас я работаю над второй главой своей диссертации, которая включает технические описания и данные о речных потоках. Основной проблемой является нехватка данных из региона. Хотя трансграничные водные ресурсы не стали центральной частью моего исследования, они по-прежнему имеют решающее значение, поскольку политика Турции и Ирана в области управления водными ресурсами в Ираке зависит от них напрямую.

- Какие различия вы заметили между политикой Турции и Ирана в области гидроэнергетики?

- Турецкая Республика использует принцип абсолютного суверенитета над рекой Тигр и её притоками, утверждая, что, поскольку реки берут свое начало на её территории, она имеет право контролировать их. Однако, Турция также признает принцип справедливого использования, но всегда ставит свои национальные интересы на первое место. Правительство Эрдогана избегает региональных или международных рамок и предпочитает вести переговоры на двусторонней основе. Например, Турция ведет отдельные дела с Ираком и Сирией. Хотя в 1946 году с Ираком был подписан международный договор, он так и не был ратифицирован, и с тех пор крупный проект Турции в Юго-Восточной Анатолии значительно усилил напряженность.

Турция утверждает, что это не международные воды, а скорее трансграничные реки, подчеркивая собственную национальную автономию и уводя дискурс в сторону от совместного управления этим ресурсом. Тем не менее, Турецкая Республика продемонстрировала определенную готовность обсуждать вопросы совместного использования водных ресурсов посредством меморандумов о взаимопонимании, таких как те, что были подписаны в 2009, 2014, 2020 и 2024 годах, причем Южный Курдистан часто включался в эти обсуждения.

Иран же, напротив, был менее открыт для переговоров. Он продолжает строить плотины и туннели, создавая отводы и забирая воду в свои центральные районы. Эти отводы оказывают значительное воздействие на течение в низовьях рек. Подход Ирана можно назвать более односторонним, и у нас практически нет свидетельств официального двустороннего взаимодействия этого государства с Ираком по вопросам совместного использования водных ресурсов.

- Наблюдали ли вы, как эта политика в области гидроэнергетики влияет на жителей Южного Курдистана?

- Я пыталась найти данные исследований о недавнем строительстве турецких плотин вдоль Тигра, но большинство исследований носят прогнозный характер и не показывают конкретных последствий, о которых мы могли бы говорить сейчас. Что касается Ирана, то данных о нем гораздо больше.

Например, в реках в районе Ширвана и Запа, которые берут начало в Иране, с 2017 года наблюдается снижение уровня воды в летние месяцы. Я собрала данные, показывающие, что с июня по август уровень воды постоянно снижался, особенно в Сулеймании. В одной статье за 2017 год упоминалось, что поток снизился до уровня менее 50 кубометров в секунду, и аналогичные проблемы возникали в 2018, 2020, 2021 и 2022 годах.

Нехватка воды повлияла на важную сферу – рыболовство, которое является основным источником существования многих людей в этом районе. В отчетах сообщалось о массовой гибели рыбы из-за снижения уровня воды. Эрбиль также серьезно зависит от водоснабжения в Запе. Хотя плотина на реке ещё не закрыта, такие планы есть, и это вызывает опасения за будущую водную безопасность в регионе.

- В 1987 году Турция подписала соглашение с Сирией, обязывающее Турецкую Республику сбрасывать 500 кубометров воды в секунду. Существует ли аналогичное соглашение между Турцией и Ираком в отношении Тигра?

- Я работала над этим разделом своей диссертации. Есть сообщения о том, что Турция предоставила Ираку определенную квоту на воду, но очень сложно найти согласованные цифры. Я всё ещё пытаюсь проверить эти данные с помощью различных источников, поскольку многие не указывают точных объемов.

- Как же следует распределять воду на справедливой основе с точки зрения международного права?

- Это один из самых сложных вопросов. Всё сводится к юридическому определению рек. Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года была призвана установить стандарты справедливого распределения этих ресурсов между странами. Однако, Турция проголосовала против такого документа, а Ирак, что удивительно, не подписал конвенцию, хотя и принял в принципе. Я всё ещё пытаюсь понять, что означает это «принятие» с юридической точки зрения.

Недавно Ирак присоединился к другому международному договору по водным ресурсам, но Турция снова его не подписала. Турецкие власти продолжают утверждать, что эти реки являются не международными, а трансграничными, что ограничивает возможности международных механизмов. Вот почему Турция предпочитает двусторонний подход к таким вопросам, а не многостороннее управление.