İÇ İÇE, что в переводе с турецкого означает «переплетенный», – первый и единственный в Германии фестиваль новой анатолийской музыки. Это политическое и художественное пространство, где главное – это точки зрения мигрантов и других маргинализированных групп. Зародился İÇ İÇE в 2020 году благодаря стараниям Мелиссы Колукисагил. 14 июня в Festsaal Kreuzberg в Берлине пройдет в пятый раз.

İÇ İÇE – это не только концерты и вечеринки, но и акции солидарности. Совсем недавно, 31 января 2025 года, сообщество, созданное вокруг фестиваля, провело сбор средств для курдского «Красного Полумесяца» «в ответ на целенаправленные удары турецких военных по гражданской инфраструктуре в Рожаве», как пояснил İÇ İÇE в своем заявлении.

С тех пор фестиваль вышел за пределы Берлина: в формате гастролей İÇ İÇE прошел в таких городах, как Гамбург, Мюнхен, Кельн и Гейдельберг. В этом году он впервые проводится без государственного финансирования. И команда просит о финансовой поддержке, чтобы сохранить независимость самоорганизованного пространства и вдохнуть жизнь в солидарность.

В этом интервью основательница Мелисса Колукисагил рассказала о зарождении фестиваля, политической ответственности и о том, что значит – быть покровителем новой анатолийской музыки.

Мелисса, помните ли вы момент, когда осознали: нам не хватает фестиваля типа İÇ İÇE – и я хочу это изменить?

Да, но это был не одно мгновение, а долгий процесс. Я уже семь лет жила в Берлине и была глубоко погружена в техно-сцену – сначала как гость, позже как букер и организатор. Долгое время я проводила бесчисленные ночи на одних и тех же вечеринках, с одними и теми же людьми, мелодиями и концепциями. В какой-то момент я поняла, что это замкнутый круг. Никакого движения. Это было особенно заметно до пандемии. И многие из нас оказывались за бортом.

Такие пространства никогда не предназначались для таких, как мы. Чтобы участвовать в них, мне постоянно приходилось оставлять часть себя за дверью — как женщину, как человека с другим цветом кожи, как представительницу рабочего класса. Я научилась не выделяться. Но в конце концов я перестала хотеть незаметности. Мне хотелось найти место, где я могла бы чувствовать себя единым целым – не отрекаться от какой-либо части себя.

Я была измотана условиями труда в культурном секторе, где я часто сталкивалась с сексизмом и эксплуатацией. Я чувствовала, что должна работать в системе, которая не давала мне настоящего пространства. Мое желание создать что-то свое росло изо дня в день. Место, которое не только выглядит иначе, но и выстраивает принципиально другие структуры.

Вы сказали, что İÇ İÇE – это «пробел». Чего именно не хватало в культурном ландшафте?

Я никогда не ощущала себя частью культурной жизни. Мне не хватало представлений, которые были бы не просто символическими, а сложными, противоречивыми и живыми. Я стремилась к пространству, которое было бы ориентировано не на восприятие белых людей, а на наши нужды. Пространству, где не задавались бы вопросы: «Как мне вписаться сюда?» или «Как я могу здесь раскрыться?»

С İÇ İÇE я создала пространство, где могла бы расти сама. Это стало моим отправным пунктом. Пространство, которое не заканчивается, а развивается вместе с нами. Пространство, не требующее объяснений, а внимающее каждому. То, что это пространство теперь работает и для многих других, – это не случайность, а настоящий дар.

Насколько этот фестиваль отражает вас? Какой опыт, мечты или разочарования повлияли на его создание?

İÇ İÇE — это глубоко личный проект, и в этом его сила. Он находит отклик в сердцах людей, потому что основан на опыте, который знаком многим из нас. Я выросла в Шварцвальде, под мелодии швейной машинки матери, метал-концертов, турецкого телевидения и свадебных залов. Долгое время я пыталась оставить все это позади, потому что это напоминало мне о собственном одиночестве.

Позже я научилась прислушиваться к себе: что я хочу взять с собой, а что оставить позади? Что причиняет боль, а что дает силу? İÇ İÇE родился именно из этих вопросов.

Так что İÇ İÇE — это гораздо больше, чем просто музыка. Что для вас значит эмоционально и политически курировать это пространство?

Для меня это означает взять на себя ответственность за свою жизненную историю и за истории, которые слишком часто игнорируются, замалчиваются или выставляются какой-то экзотикой. Но это меня и радует. Каждый год я чувствую себя счастливой, что могу показать миру невероятных исполнителей, которые теперь связаны с İÇ İÇE.

В политическом плане моя работа заключается в намеренной гиперболизации Я стараюсь не подстраиваться под существующие нормы, а создавать новые — и делать это естественно.

Что для вас значит «современная анатолийская музыка» и как бы вы объяснили это тому, кто никогда ее не слышал?

Для меня «современная анатолийская музыка» – это не просто стилистический термин. Это нечто радикально живое. Это музыка, которая уходит корнями в анатолийские, курдские, армянские, алевитские, греческие, еврейские или арабские традиции и живет в настоящем. Она рассказывает о миграции, идентичности, утратах и сопротивлении. И делает это не с ностальгией, а через трансформацию.

Что происходит, когда саз встречается с синтезатором? Когда третье поколение рассказывает свою версию скорби и сопротивления? Вот где начинается «современность». Речь идет о разрыве, переосмыслении и праве рассказывать свою историю. Не просто хранить ее, но развивать.

Почему для тебя было важно дать голос курдской музыке? Какие перспективы это открывает?

Потому что ни один фестиваль, который серьезно занимается анатолийской музыкой, не может быть настоящим, не давая голоса курдам. Курдов систематически замалчивали и в Турции, и в диаспоре. Эта репрессии продолжаются и по сей день.

В İÇ İÇE мы создаем пространства, где маргинализированные голоса – это не декорация, а ядро. Включение курдской музыки — это не жест, а позиция против молчания, против повторения исключения.

31 января вы организовали благотворительное мероприятие для «Красного Полумусяца». Почему эта акция солидарности была так важна для вас?

Потому что мы не хотели молчать о военной агрессии Турции против Рожавы, обстрелах больниц, школ, водопроводных сооружений. Тысячи людей становятся беженцами, гуманитарная ситуация катастрофическая. «Красный Полумесяц» оказывает экстренную помощь в чрезвычайно сложных условиях.

В то же время мы видим, как курдов преследуют, криминализируют и вынуждают молчать даже здесь, в Германии. Как фестиваль, чьи корни уходят в сопротивляющиеся мигрантские общины, мы считаем своим долгом создавать безопасные пространства для всех выходцев Анатолии, которые столкнулись с угнетением.

İÇ İÇE означает «переплетенный». Как этот принцип конкретно проявляется в составе участников и программе?

İÇ İÇE – это не просто название, а основной принцип фестиваля. Это переплетение происходит на всех уровнях: стилистическом, биографическом, политическом. Мы собираем вместе исполнителей, которые на первый взгляд кажутся очень разными. Диджей из Берлина встречается с певцом с алевитскими корнями, перформанс-художник с опытом беженца встречается с курдским хип-хопом. Это не просто коллажи, а подлинные, органичные связи. Речь не о демонстрации разнообразия, а о том, чтобы показать: все мы принадлежим друг другу. И многое другое.

Зрители – это тоже переплетение. Дети мигрантов, люди, ставшие беженцами, антирасистские организации – все они собираются вместе со своими историями, противоречиями и мечтами. Это коллективное присутствие, без необходимости адаптироваться или объяснять свою жизнь, для меня является политическим сердцем İÇ İÇE.

Когда я основала фестиваль, я в первую очередь хотела показать, что анатолийская музыка является частью культурной истории Германии, что она естественно принадлежит этому месту. Мигранты – деятели искусства десятилетиями формируют это общество, даже несмотря на то, что их структурно игнорируют.

В то же время я хотела бросить вызов ожиданиям: как звучит «анатолийский фестиваль»? Какие образы приходят на ум, когда люди думают об Анатолии? Я хотела разрушить эти стереотипы — в том числе потому, что в начале я сама была подвержена влиянию «белого взгляда». Теперь это меня больше не волнует. Сейчас речь идет о том, чтобы показать новые формы, которые возникают из нашего опыта. Формы, которые не нуждаются в оправдании, а принадлежат самим себе.

В какой степени İÇ İÇE является также ответом на расизм, исключение или культурную гомогенизацию?

Вечером, когда мы должны были открыть первый фестиваль в 2020 году, в Ханау в результате расистского нападения были убиты девять человек. То, что произошло после этого – как быстро все вернулось к норме, как мало что изменилось – потрясло меня до глубины души. В тот момент я навсегда отказалась от «белого взгляда». Я не хотела больше создавать фестиваль, который должен объяснять или оправдывать себя, а хотела создать фестиваль, который говорит от нашего имени.

Появившаяся концепция İÇ İÇE была прямым ответом на это структурное насилие и стала декларацией сопротивления культурной однородности и господствующим нарративам. Пространство, которое не просто говорит: «Это мы», но: «Мы помогаем понять, кто мы». Решение не отменять фестиваль после Ханау, а сказать: сейчас как никогда, было не символом. Это стало необходимостью. Было ясно: эта страна должна принять нас со всеми нашими разрывами, историями и сложностью.

Через месяц началась пандемия, и нам пришлось сделать паузу. Но во время этого коллективного отступления, в этом политическом и эмоциональном состоянии чрезвычайной ситуации, все, что мы пережили, еще глубже проникло в структуру İÇ İÇE. Эти переживания стали частью нашей идентичности, частью нашего подхода к работе.

Какие проблемы возникают при организации такого разнообразного и сознательно политического фестиваля, особенно в культурном секторе?

В культурном секторе господствует «белый взгляд». Фестиваль İÇ İÇE, ориентированный на мигрантов и явно политический, часто не воспринимается как естественная часть культурной жизни, а быстро становится «экзотикой» или считается «слишком политическим». В то же время его иногда используют в качестве символа. Системы финансирования часто не соответствуют требованиям; они не учитывают эмоциональную и политическую глубину нашей работы. Наши ограниченные ресурсы и стремление быть рядом с нашими сообществами круглый год часто приводят к конфликтам.

Внутренние проблемы также растут. Чем больше мы становимся заметными, тем более разнообразной становится наша аудитория, а с ней и ее ожидания. Это уже не только люди, которые были с İÇ İÇE с самого начала или которые уже разделяют наши политические взгляды. Теперь мы привлекаем и людей, которые не знакомы с нашими ценностями и моральными кодексами. Это не проблема, но требует усилий и внимания.

Поэтому наша концепция осведомленности и Кодекс поведения — это не фиксированные правила, а живые документы. Они растут вместе с нами, они дышат. Мы стараемся нести ответственность, но все равно какие-то моменты мы упускаем. И мы это признаем. Обучение занимает центральное место в нашей философии. Разнообразие также означает трения, и удержание этого напряжения без принудительной «гармонии» – это часть нашего обязательства.

Каково ваше видение İÇ İÇE через пять или десять лет?

Я надеюсь, что мы сможем продолжать свою деятельность в течение долгого времени и будем расширять концепцию гастролей İÇ İÇE. Сейчас многое неопределенно: в этом году нам пришлось проводить фестиваль без какого-либо финансирования. Это было утомительно, но мы справились благодаря нашей сообществу и краудфандингу.

В долгосрочной перспективе я надеюсь, что мы сможем построить устойчивые структуры для себя как команды и для нашей работы. И кто знает, может быть, однажды появится зарубежная версия İÇ İÇE.

Как люди могут вас поддержать?

Наша краудфандинговая кампания все еще открыта; в настоящее время мы сталкиваемся с дефицитом финансирования в размере около трех тысяч евро. Каждое пожертвование очень помогает!

Мы также приветствуем приглашения в другие города и открыты для сотрудничества, особенно для того, чтобы наша концепция гастролей продолжала жить и развиваться.

Но больше всего нас можно поддержать, купив билет, придя на İÇ İÇE и отпраздновав вместе с нами. Нам как никогда нужен этот момент объединения, чтобы почувствовать, что все наши усилия были не напрасны.