Во время визита министра иностранных дел Ирана Хоссейна Амир-Абдоллахиана в Москву 5 октября одной из главных тем переговоров с его российским коллегой Сергеем Лавровым стала растущая напряженность в ирано-азербайджанских отношениях. На пресс-конференции в российской столице иранский дипломат высказал ряд претензий к Баку, уделив особое внимание отношениям Азербайджана с Израилем.

В свою очередь Лавров дал понять, что Россия против наращивания военной активности на южном Кавказе и против провокационных учений, что должно было стать сигналом для иранской стороны о необходимости снижения напряженности.

В начале сентября Азербайджан и Турция провели совместные военные учения в азербайджанском Лачинском районе на фоне эскалации напряженности между Баку и Тегераном.

Кроме того, министр иностранных дел России отметил, что на переговорах с Абдоллахианом он высказался за создание переговорного формата «3+3», в который вошли бы Азербайджан, Армения, Грузия, Иран, Россия и Турция. Это необходимо для решения региональных проблем, подчеркнул он.

1 октября иранские сухопутные войска начали учения «Покорители Хайбара» на северо-западе страны, на границе с Азербайджаном, с использованием бронетанковых подразделений, артиллерии, беспилотников и боевых вертолетов. Это одни из крупнейших военных маневров, которые иранские вооруженные силы проводили в новейшей истории вблизи Азербайджана, что неизбежно вызвало опасения, что это может стать подготовкой к вооруженной агрессии.

Иран также обвинил Азербайджан в сотрудничестве с Израилем. Глава Корпуса стражей исламской революции (КСИР) в Тебризе, полковник Хоссейн Пурсмаил, заявил, что повторение угроз Израиля в адрес Ирана устами Азербайджана не только не отвечает интересам Баку, но и представляет угрозу самому его существованию. Дальнейшие заявления иранских представителей расширили список претензий Тегерана. Например, иранский законодатель Махмуд Бегаш указал, что дело может быть не только в Израиле: «Если турецкая авантюра и поведение Азербайджана продолжатся, мы вернем Нахичевань и Нагорный Карабах прежнему владельцу – Ирану». И Нахичевань, и Нагорный Карабах являются автономными регионами в составе Азербайджана.

Милитаристские шаги Тегерана у границы с Азербайджаном, как и кризис в отношениях между двумя странами в целом, спровоцированы в первую очередь амбициями нового иранского руководства под управлением президента Эбрахима Раиси, которое, вероятно, стремится компенсировать неудачи своих предшественников, занимая жесткую позицию.

«Внешняя политика администрации Раиси является сбалансированной внешней политикой при активной, динамичной и умной дипломатии. Наше внимание к Азии и региону не означает, что мы не обращаем внимания на другие регионы, включая Запад», – сказал Амир-Абдоллахиан иранскому информационному агентству ISNA.

Во время 44-дневной армяно-азербайджанской войны в конце 2020 года предыдущая иранская администрация, возглавляемая реформистами, пыталась выступить с различными посредническими инициативами. Однако иранские предложения не вызвали интереса ни у самих сторон конфликта, ни у России и Турции.

Вероятно, Тегеран затаил обиду, и Лаврову пришлось специально комментировать этот вопрос в декабре 2020 года, через месяц после окончания конфликта. «Кстати, я не помню, чтобы за все годы моего пребывания на посту министра иностранных дел России в ходе наших многочисленных контактов с иранскими коллегами тема Карабаха вызывала интерес».

Таким образом, Иран, в отличие от России и Турции, почувствовал, что его интересы не были соблюдены после армяно-азербайджанской войны.

Кроме того, Иран, считающий себя глобальным лидером мусульман-шиитов, практически утратил свое влияние в преимущественно шиитском Азербайджане. Он пытается компенсировать это прямой поддержкой Армении. Но тем самым Тегеран бросает вызов не только Баку и его союзнице Анкаре, но и Москве. Тегеран пытается стать гарантом безопасности и территориальной целостности Армении и тем самым уменьшить влияние российской стороны на армянское руководство. Это было должным образом оценено в самой Армении, и министр иностранных дел Арарат Мирзоян в понедельник, 4 октября, неожиданно отправился в Тегеран, где получил соответствующие заверения в поддержке с иранской стороны.

«Посягательства Азербайджана на суверенную территорию Армении угрожают нашим усилиям по обеспечению стабильности и безопасности в регионе, – заявил Мирзоян в ходе визита. – В этой связи мы высоко ценим позицию Ирана относительно территориальной целостности Армении и нерушимости ее границ».

Под «посягательствами на территорию» он имел в виду Зангезурский коридор – трассу, которая должна пройти, согласно договоренностям от 10 ноября 2020 года, через Армению и соединить основную территорию Азербайджана с изолированным азербайджанским регионом Нахичевань. Следует учитывать, что такой подход Ирана, который выступает против создания этого коридора, также косвенно противоречит интересам России, поскольку российские пограничные войска должны будут обеспечить охрану этой магистрали, что предоставит Москве дополнительные рычаги влияния на южном Кавказе.

Контуры российско-иранских противоречий на южном Кавказе дополняют российско-иранскую конкуренцию в Сирии. Постепенное накопление конфликтного потенциала двух стран, в отличие от взаимных претензий Анкары и Москвы, пока скрыто и не афишируется, а в России его часто отрицают.

В Сирии Россию вряд ли могут устраивать постоянные попытки проиранских структур, прежде всего 4-й дивизии Махера Асада, взять под контроль территории на границах с Иорданией и Израилем. Если эти территории будут переданы 4-й дивизии, там могут быть размещены проиранские формирования, что создаст угрозу Израилю, стратегическому партнеру России на Ближнем Востоке (в этом случае Израиль может отреагировать усилением налетов на Сирию, что станет угрозой и для российских войск, размещенных в Сирии. – Прим.). Кроме того, создание практически автономного проиранского анклава в районе Дейр-эз-Зора, безусловно, беспокоит Россию наряду с влиянием Тегерана на принятие решений в Дамаске в целом, которое все еще остается решающим. Иран также занял большинство наиболее привлекательных ниш в сирийской экономике, которые закрыты для российского бизнеса.

В целом, для Москвы противоречия с Тегераном могут оказаться более чувствительными, чем споры с Анкарой. Россия и Турция заполняют вакуум на Ближнем Востоке (после ослабления там позиций США) и южном Кавказе, не вторгаясь в сферы влияния друг друга, а лишь разделяя их (как это произошло в Идлибе или в Ливии). Иран, с другой стороны, может попытаться начать вытеснять Россию оттуда, где она уже закрепилась, будь то часть Сирии, контролируемая Асадом, или Армения. Кроме того, Иран может соперничать с Россией за влияние в Афганистане, а также в Центральной Азии, в частности в Таджикистане.