Давнее стремление Анкары расширить использование турецкой лиры во внешней торговле вновь встало на повестку дня на этой неделе. Это произошло в тот момент, когда президент Реджеп Тайип Эрдоган провел переговоры со своими российскими и иранскими коллегами в Тегеране, возобновив дебаты о том, является ли торговля местной валютой жизнеспособной перспективой или это просто выдавание желаемого за действительное.

Поскольку Россия и Иран обеспечивают большую часть энергетических потребностей Турции, что приводит к большому дисбалансу во взаимной торговле, желание Анкары торговать в национальной валюте вполне понятно. То же самое касается торговли с Китаем, который является основным поставщиком инвестиционных товаров и промышленного сырья для турецких производителей.

Правительство Эрдогана сталкивается с растущим дефицитом иностранной валюты, а побитая лира продолжает падать. Потеряв 44% своей стоимости в 2021 году, лира упала на 25% в этом году, а инфляция выросла почти до 79% на фоне экономических проблем, подогреваемых противоречивым снижением ставок в прошлом году.

Резкое обесценивание валюты еще больше снизило привлекательность торговли в лирах, а бешеная инфляция делает еще более трудным, если не невозможным, поиск партнеров, готовых работать с турецкой лирой.

Однако это не мешает Эрдогану поощрять торговлю в местных валютах, особенно с Россией, Ираном, Китаем и странами Персидского залива.

Пострадавшие от западных санкций Иран и Россия также стремятся стимулировать торговлю в местных валютах. 19 июня, в день встречи президентов Турции, Ирана и России в Тегеране, Иранская валютная биржа начала торги парой риал-рубль. По данным иранских СМИ, в ходе первых сделок около 2 миллионов рублей были проданы более чем за 10 миллионов риалов. Управляющий Центрального банка страны Али Салехабади выразил надежду на то, что объем торгов в дальнейшем будет расти. Он назвал происходящее важным шагом в укреплении экономических связей с Россией и в противодействии таким мировым валютам, как доллар и евро, которые, по его словам, стали «политическими инструментами господства».

В случае с Турцией прогресс был незначительным, хотя правительство Эрдогана на протяжении многих лет продолжает поднимать этот вопрос, часто пробуя на прочность отношения с Россией, Ираном и Китаем и даже предлагая создать исламский мегабанк и наладить торговлю местной валютой между мусульманскими странами.

Согласно официальным данным, за первые пять месяцев этого года турецкие покупатели оплатили в лирах только 3,8% от почти 146 млрд. долларов импорта страны, в то время как на доллары и евро пришлось 71% и 24% соответственно. Аналогично, только 2,8% турецкого экспорта на сумму 102,5 млрд. долларов за тот же период были выставлены в лирах, в то время как 49,5% – в долларах и почти 46% – в евро. Более того, значительная часть платежей в лирах представляет собой сделки между компаниями, расположенными в Турции, и их филиалами в странах ЕС.

Содействие торговле в местных валютах также было заявленной целью ряда сделок по валютным свопам, которые Центральный банк Турции заключил с китайскими и корейскими банками, а так же со странами Персидского залива. Шаблонное предложение в официальных объявлениях о сделках гласит: «Основными целями соглашения являются содействие двусторонней торговле в соответствующих местных валютах и поддержка финансовой стабильности двух стран».

Официальная статистика внешней торговли, однако, показывает, что сделки со свопами оказали незначительное влияние на расширение коммерческого обмена в местных валютах.

Иностранные денежные средства, полученные через свопы, составили около 21 млрд. долларов США на конец 2021 года, причем основная часть пришлась на сделку с Катаром

(Своп-линия англ. Swap Line — соглашение между двумя центральными банками разных стран о взаимном обмене валют по фиксированным курсам. – Прим.)

Первоначальный лимит сделки 2018 года был эквивалентен $5 млрд., а в 2020 году он был увеличен втрое – до $15 млрд. Тем не менее, двусторонняя торговля в местных валютах остается лишь символической. За первые пять месяцев этого года турецкие импортные платежи в катарских риелях составили всего $134, а турецкие экспортеры получили катарские риели за товары на сумму всего $4 000, согласно официальным данным.

Своп с Китаем, впервые подписанный в 2012 году, позже был продлен и увеличен до 46 млрд турецких лир и 35 млрд китайских юаней в июне 2021 года, что на тот момент было эквивалентно примерно 6 млрд долларов США. Эти юани были использованы для оплаты турецкого импорта всего на 212 000 долларов и турецкого экспорта на сумму около 10 300 долларов за первые пять месяцев этого года.

Что касается сделки с Южной Кореей, согласованной в августе 2021 года для обмена местными валютами на сумму около 2 миллиардов долларов, то она пока не оказала влияния на двустороннюю торговлю. Согласно официальным данным, за первые пять месяцев этого года ни турецкие импортеры, ни турецкие экспортеры не использовали южнокорейскую вону.

Последняя своп-сделка была подписана в январе с Объединенными Арабскими Эмиратами на сумму, эквивалентную примерно 5 миллиардам долларов США. Использование эмиратского дирхама в двусторонней торговле остается незначительным: за первые пять месяцев этого года сумма платежей турецких импортеров составила $21 000, а турецких экспортеров – $13 000.

Практически, заявленная цель облегчения торговли в местных валютах осталась на бумаге.

Что касается турецкой лиры, то у нее явно нет шансов для международной торговли, пока она продолжает падать на фоне инфляции, стремительно приближающейся к трехзначным цифрам, независимо от того, насколько настойчиво Анкара будет продвигать этот вопрос.