Заманчиво представить себе турецкого лидера Реджепа Тайипа Эрдогана эдаким шекспировским злодеем, сокрушающимся о страданиях, которые он принес своей стране своей безумной экономической политикой, бродящим потерянным и разбитым среди 1150 комнат своего президентского дворца.

Но это не похоже на того Эрдогана, которого мы знаем. Он упрям, самодоволен, окружен поклонниками. Более реалистично предположить, что он уверен, что все закончится хорошо – или по крайней мере, что он не может ошибаться.

Именно так турецкий лидер представляет себя на публике. Обвал лиры, двузначная инфляция и очереди за хлебом? Это небольшая цена за блестящее будущее, когда, как он выразился в прошлом месяце, «Турция, возможно, впервые в своей истории получит возможность проводить экономическую политику, соответствующую ее собственным потребностям и реалиям».

Его высказывания – и подобные им высказывания, сделанные им в последние недели, все из которых, как сообщается, были тщательно продуманы, – отправили лиру в свободное падение. Это привело к росту инфляции до уровня более 21 процента, иссяканию иностранных инвестиций, в которых так нуждается Турция, и ввергло миллионы турок в нищету.

Но турецкий лидер убежден в том, что падающая лира вскоре принесет экономические и политические выгоды. Как это возможно?

Экономическая политика Эрдогана – это рагу, в состав которого входят яростный и параноидальный национализм, предвыборная политика и некоторые странные теории, в частности, теория о том, что высокие процентные ставки вызывают инфляцию. Но Эрдоган также добавил в эту странную смесь немного обычной экономики: девальвированная валюта сделает экспорт дешевле в долларовом выражении, стимулируя производство и создавая рабочие места. Низкие процентные ставки, еще один краеугольный камень экономики Эрдогана, дадут бизнесу дополнительный стимул для расширения.

На самом деле, наряду с разрушениями, которые оставила после себя политика Эрдогана, есть и успехи, которые обычно остаются незамеченными.

Во-первых, турецкая экономика растет семимильными шагами. В третьем квартале валовой внутренний продукт вырос на 7,4% в годовом исчислении – самыми быстрыми темпами среди стран G20. Эрдоган считает, что по итогам года рост достигнет 10 процентов. Этот рост не просачивается к простым туркам, но Эрдоган, вероятно, полагает, что в конечном итоге это произойдет, поскольку слабая лира постепенно оказывает свое волшебное действие.

В какой-то степени это уже произошло: уровень безработицы в Турции действительно снижается, хотя по состоянию на октябрь он остается на очень высоком уровне – 11,2 процента.

Второй элемент – это хронический дефицит торгового баланса Турции, который уже давно является тяжелым бременем для экономики, в том числе потому, что он делает страну зависимой от иностранного капитала и увеличивает ее внешний долг до неприемлемого уровня.

Цель Эрдогана – использовать слабую лиру для экспорта, чтобы избавить Турцию от дефицита торгового баланса, и это не такая уж далекая мечта: в ноябре турецкий экспорт вырос более чем на треть по сравнению с годом ранее, а дефицит за последние три месяца перешел в профицит.

Достаточно того, что экономические аспекты стратегии слабой лиры Эрдогана не идеальны (мы перейдем к этому через минуту), но они в корне испорчены политическими расчетами, стоящими за ними. Он надеется, что, устранив дефицит текущего баланса Турции, он сможет освободить ее от требований международных финансовых институтов и организаций, которые ее финансируют, при условии, что Турция будет придерживаться законов обычной экономики и уважать верховенство закона.

Ни одному уважающему себя авторитаристу не понравится, когда ему указывают, что делать, особенно, если указания дают иностранцы. Но в случае Эрдогана его сопротивление выходит далеко за рамки обычного недовольства политиков и националистов всего мира ситуациями, когда западные люди указывают им, как управлять их странами.

Он рассматривает их вмешательство как глобальный заговор с целью помешать экономическому развитию Турции и ее неизбежному восхождению к статусу великой державы. «Мы видим, какие игры ведутся с обменным курсом и процентными ставками. С помощью Аллаха и при поддержке нашего народа мы выйдем из этой экономической войны за независимость с победой», – говорит он.

Но действия Эрдогана руководствуется внутриполитическими соображениями, которые полностью противоречат хорошей экономической политике.

Дело в том, что он находится в затруднительном положении (хотя, конечно, он сам его создал). Если бы он придерживался обычных экономических инструментов и повысил процентные ставки, чтобы остановить падение лиры и снизить инфляцию, экономика почти наверняка погрузилась бы в рецессию – и, возможно, в глубокую. Это была бы очень неприятная ситуация для него перед выборами в июне 2023 года.

Мечта Эрдогана о том, чтобы закрыть дефицит текущего баланса и распрощаться с западными банкирами, превратить Турцию в экспортную державу и одержать убедительную победу на выборах в 2023 году благодаря благодарным избирателям, почти наверняка не осуществится. И все потому, что экономические обоснования этих планов ошибочны.

Эрдоган настаивает на том, что высокие процентные ставки вызывают инфляцию. По его приказу центральный банк Турции в прошлый четверг снизил их на 100 базисных пунктов – до 14 процентов. Это означает, что в реальном выражении они составляют отрицательные 7 процентов или даже больше. Тем не менее инфляция стремительно растет и в следующем году может достичь 30 процентов, что в пять раз превышает официальный целевой показатель и подрывает экономический рост.

Стратегия стимулирования экспорта за счет слабой лиры имеет экономический смысл, но она не будет эффективной в той степени, которая необходима Эрдогану для успеха. Это связано с тем, что рост мировых цен на сырьевые товары, особенно на нефть, привел к увеличению расходов Турции на импорт. Турецкие производители слишком зависимы от импорта энергоносителей и других ресурсов, чтобы в полной мере воспользоваться преимуществами слабой лиры; слишком много выгод от благоприятного обменного курса съедается более высокими затратами. В ноябре индекс цен производителей в Турции вырос почти на 55% по сравнению с годом ранее.

Эрдоган должен понимать, что шансы на осуществление его мечты очень малы, но идеологически он слишком увлечен проводимой им политикой, чтобы от нее отказаться, а политически у него нет другого выбора, кроме как играть в азартные игры. Небольшие успехи, на которые он может указать, способны затуманить его рассудок. Облегчение для страдающих турок, похоже, наступит только в 2023 году, если он потерпит поражение на выборах.