Кризис беженцев, который Анкара спровоцировала на греческой границе, подошел к концу, поскольку не оказал желаемого воздействия на Европу. Греция приняла жесткие меры, в то время как 3,5 миллиона сирийцев не желают покидать Турцию, где они уже обосновались.

17 марта управление губернатора Западной пограничной провинции Турции Эдирне объявило, что с февраля на территорию ЕС из этой провинции въехало 147 132 мигрантов. Это количество людей прибыло в Европу с 28 февраля, когда Анкара заявила, что больше не будет препятствовать перемещению беженцев в страны Евросоюза. Данное заявление можно было бы принять за обычное, если бы оно не подразумевало, что «операция» Турции по отправке беженцев в Европу через Грецию подошла к концу.

Глава турецкого режима Реджеп Тайип Эрдоган заявил 29 февраля, что операция уже началась: «Несколько месяцев назад мы сказали, что будем вынуждены открыть ворота, если так пойдет и дальше. Они нам не поверили. А что мы сделали вчера? Мы действительно открыли ворота. По состоянию на сегодняшнее утро число мигрантов, пересекающих границу, достигло 18 000 человек». Подчеркнув свою решимость, он добавил: «Мы будем держать ворота открытыми в предстоящий период».

Утром 28 февраля бесплатные автобусы, нанятые неизвестными организаторами, начали перевозить сотни беженцев из Стамбула к греческой границе. Обезумевшие беженцы толкались локтями, выстроившись на просторном проспекте напротив Стамбульского полицейского управления в центре города, и это зрелище транслировалось в прямом эфире по десяткам телевизионных каналов, которые, очевидно, были заранее оповещены о том, что должно произойти.

В пограничном районе турецкие силы безопасности приняли меры по облегчению прохода мигрантов в Грецию, в то время как их греческие коллеги предприняли решительные действия, чтобы остановить приток мигрантов. Противостояние длилось несколько дней.

Но почему заявление канцелярии губернатора Эдирне от 17 марта, в котором утверждалось, что границу пересекли более 147 000 беженцев, стало равносильно признанию того, что операция де-факто завершилась? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться к 1 марта и посмотреть, как процесс развивался после этого.

1 марта министр внутренних дел Турции Сулейман Сойлу написал в своем твиттере: «Число мигрантов, покинувших нашу страну через Эдирне, достигло 100 577 человек по состоянию на 19.40». Это был первый из серии ежедневных твитов, в которых Сойлу сообщал своим последователям, сколько мигрантов «покинуло» Турцию, отправившись в Евросоюз из Эдирне. Счетчик министра достиг отметки 130 469 к 3 марта и 135,844 на следующий день. Тот факт, что Сойлу мог ежедневно давать точные цифры, означал неявное признание того, что беспорядки на границе происходили под контролем турецкого государства.

Последний твит министра по этому вопросу указывал цифру в 142 175 на 6 марта. Учитывая данные за 17 марта из офиса губернатора Эдирне, это означает, что только около 5000 человек переправились в Грецию в течение 11 дней после 6 марта. Относительно небольшое различие говорит о том, что предполагаемый приток мигрантов в Грецию значительно замедлился или почти прекратился.

С самого начала Греция оспаривала данные Турции о мигрантах, пересекающих границу, называя их ложными и вводящими в заблуждение. 1 марта, за несколько часов до того, как Сойлу поставил цифру в 100 577, греческое министерство иностранных дел обвинило Анкару в ведении дезинформационной кампании. В заявлении в твиттере министерство сообщило, что за последние 24 часа 10 000 человек были лишены возможности въехать на греческую территорию и что 73 человека, не связанные с сирийской провинцией Идлиб, где в то время обострились боевые действия, сумели незаконно пересечь границу прежде, чем были арестованы.

Судя по событиям на местах, нетрудно сделать вывод, что Турция уже давно готовилась к «операции» по отправке беженцев в Европу через Грецию, причем планы на случай непредвиденных обстоятельств были заранее разработаны. Движение мигрантов к границе с самого начала вряд ли достигло бы таких масштабов, если бы не действовал эффективный государственный потенциал в области организации, координации и коммуникации. Жесткая позиция греческой стороны была также знаком того, что были разработаны планы жесткого реагирования, чтобы остановить возможный приток беженцев.

Греция не была застигнута врасплох, потому что Эрдоган неоднократно угрожал «открыть ворота». Так, 24 октября он сказал: «Они начинают беспокоиться каждый раз, когда я говорю, что мы можем открыть ворота. Не беспокойтесь — ворота откроются, когда придет время. Давайте посмотрим, как вы разместите сотни тысяч, как это делаем мы. У вас есть деньги и власть. Вы звоните нам, когда 100 человек переезжают в Грецию, но у нас здесь 4 миллиона человек».

Итак, что же стало главным фактором, который сделал 28 февраля подходящим моментом для того, чтобы Эрдоган «открыл ворота»? Было ли это какое-то новое разочарование в отношениях Турции с ЕС? Нет, инициирующее развитие событий не имело прямой связи с отношениями Турции и ЕС. Эрдоган решил «открыть ворота» сразу после того, как 27 февраля были убиты 36 турецких солдат в результате сирийского авиаудара в Идлибе. Таким образом, Анкара начала операцию по приему беженцев 28 февраля и ее действия были направлены на то, чтобы успокоить общественное негодование в Турции по поводу числа погибших в Идлибе, худшем из всех случаев, когда турецкая армия пострадала от одного нападения, со времен кипрской войны 1974 года, а также отвлечь внимание общественности и изменить или подавить новостную повестку дня.

Общественное недовольство уже нарастало из-за того, что 3,5 миллиона сирийцев нашли убежище в Турции, что было отмечено растущей напряженностью между беженцами и местными общинами. Этот кризис рассматривался как один из факторов, обусловивших потери, понесенные правящей Партией справедливости и развития (ПСР) на местных выборах в прошлом году.

Перед лицом тяжелых потерь в Идлибе Анкара хотела, чтобы общественность утешилась мыслью о том, что Турция, по крайней мере, избавляется от сирийцев. Таким образом, ежедневный счетчик Сойлу был направлен на то, чтобы произвести впечатление на общественность, убедив ее в том, что сирийские беженцы наконец покидают страну.

Еще в 2015 году 1,1 миллиона беженцев, в основном сирийцев, хлынули в Европу из Турции в ходе очередного эпизода «открытых ворот». Однако ни один турецкий чиновник не предлагал ежедневных новостей о том, сколько беженцев пересекло территорию ЕС, поскольку поток в то время действительно был направлен на ЕС, а не на турецкую общественность.

В отличие от исхода в 2015 году, Анкара пощадила Болгарию, второго соседа Турции по ЕС, на этот раз направив беженцев только в Грецию. Благоприятное отношение к Болгарии, возможно, было связано с визитом ее премьер-министра в Анкару 2 марта, но нельзя упускать из виду и то, что Болгария является ключевым маршрутом сухопутного транспорта из Турции в Европу. Иными словами, у Болгарии имеются свои козыри против Турции.

Операция Анкары по приему беженцев была настолько синхронизирована с войной в Идлибе, что дата последнего твита Сойлу о количестве мигрантов, пересекающих границу с Грецией, – 6 марта – также вряд ли могла быть случайной. Накануне Турция и Россия договорились о прекращении огня в Идлибе. Последовавшая за этим деэскалация в Идлибе привела к ослаблению напряженности на турецко-греческой границе. В качестве дальнейшего шага по разрядке напряженности турецкая береговая охрана объявила 7 марта, что больше не будет пускать беженцев на греческие острова с Эгейского побережья Турции, ссылаясь на инструкции Эрдогана.

«Кризис беженцев», который Анкара разожгла 28 февраля, был задуман как инструмент двойного назначения. Его первой и главной целью было подавление Идлибской повестки дня и смягчение кризиса сирийских беженцев в восприятии турецкой общественности. Воспользовавшись ситуацией, Анкара стремилась также оказать давление на ЕС, о чем свидетельствуют слова министра иностранных дел Мевлюта Чавушоглу, который говорил о необходимости обновления соглашения о беженцах между Турцией и ЕС, подписанного в 2016 году, но не полностью реализованного.

Анкара, возможно, частично преуспела в использовании нового «кризиса беженцев», чтобы затмить свои потери в Идлибе, но этот кризис ничего не сделал для облегчения бремени сирийских беженцев Турции. Это объясняется тем, что сирийцы составляли лишь незначительное меньшинство среди мигрантов, которые стекались или направлялись на автобусах к греческой границе. Журналисты, освещавшие события на местах, сообщили «Аль-Монитору», что самой большой группой среди мигрантов были афганцы, за ними следовали иранцы, пакистанцы и иракцы.

Напротив, мигранты, которые хлынули в Европу в 2015 году, когда Турция тихо ослабила пограничный контроль, были в подавляющем большинстве сирийцами. Что изменилось за пять лет? Почему сирийцы неохотно покидали Турцию на сей раз?

Ответ заключается в том, что сирийцы в основном обосновались в Турции, устраивая там свою жизнь, к лучшему или худшему. Статистика показывает, что с 2017 года число сирийцев в Турции стабилизировалось на уровне 3,5 млн. человек. Поэтому, когда у них появляется возможность принять решение самостоятельно, они, похоже, предпочитают оставаться в Турции, а не рисковать в Европе.

Кризис беженцев, который Анкара спровоцировала в феврале на греческой границе пролил свет на две важные вещи.

Во-первых, сирийцы вряд ли добровольно покинут Турцию, если Запад не пообещает им лучшей жизни. Следовательно, любые угрозы обрушить сотни тысяч сирийцев на Европу уже не будут иметь такого же эффекта после последнего кризиса.

Во-вторых, бдительная Греция ввела жесткие меры на границе, не позволив Анкаре эффективно разыграть свою козырную карту. Попытавшись снова воспользоваться картой беженцев, Анкара фактически помогла другим увидеть, что срок действия этого механизма истек.