В пресс-релизе министерства обороны Турции ни разу не упоминается ситуация в Сирии, но зато там четыре раза упоминается Российская Федерация. Так Анкара дает понять, что рассматривает смертоносный инцидент как противостояние с Москвой.

Турция заявила, что нападение унесло жизни трех гражданских лиц и привело к ранению 12 человек, но при этом не предоставила никакой информации о жертвах.

После заявления Турции российские официальные лица и государственные СМИ молчали, ожидая реакции Кремля, которая не заставила себя долго ждать. После приглашения президента Франции Эммануэля Макрона в Москву, в тот же день президент России Владимир Путин подтвердил поддержку Москвой военного удара Дамаска в провинции Идлиб.

«Хотел бы отметить, что до подписания в Сочи соответствующих соглашений о демилитаризации части зоны Идлиба, около 50% этой территории находилось под контролем террористов, а сейчас эта цифра составляет 90%. Мы наблюдаем оттуда постоянные рейды, и более того, мы видим перемещение боевиков из этого региона в другие части мира, и это крайне опасно», — сказал Путин.

«Были также многочисленные попытки атаковать нашу авиабазу в Хмеймим из зоны Идлиба, поэтому мы поддерживаем усилия сирийской армии по проведению локальных операций по нейтрализации этих террористических угроз», — добавил он, указав, таким образом, на российское обоснование военных действий в Идлибе.

Путин также отмахнулся от западных обвинений в том, что Россия нарушила сам принцип зоны деэскалации.

«Напомню, что никто никогда не говорил о том, что террористы имеют возможность сконцентрироваться в зоне Идлиба и чувствовать себя там комфортно. Наоборот, было подчеркнуто, что борьба с террористами будет продолжена», — сказал он.

Турция достигла позитивной динамики в своих отношениях с Москвой, выступающей в качестве «стратегического гаранта безопасности» для Анкары. Россия уже поставила Турции часть своих ракетных систем С-400 несколько недель назад, и в настоящее время реализуется ряд двусторонних проектов, имеющих большое значение для обеих сторон.

Ситуация в Идлибе, однако, угрожает испортить отношения между двумя государствами на долгое время, и сопровождается драматическими разногласиями между ними. Эти разногласия начались в апреле.

Сделка, которую российские и турецкие лидеры заключили в прошлом году в Сочи, как ожидалось, позволит им пройти через штормовые воды, но она не выполнила своей цели. Москва возлагает вину за этот провал на Анкару, хотя и воздерживается от критических публичных заявлений на данную тему. Анкара с одной стороны поддерживает лояльные ей сирийские оппозиционные группировки в их столкновениях с коалицией исламистских фракций «Хайят Тахрираш-Шам»*, но с другой стороны также осуществляет военно-политические шаги, обеспечивающие стратегическое присутствие Турции в этой части Сирии [контролируемой ХТШ], т.е. в Идлибе.

Россия, возможно, могла бы жить с этим, если бы группировка [джихадистских] сил в Идлибе, противостоящая президенту Сирии Башару Асаду, не представляла угрозы для безопасности российских военных объектов в Хмеймим. Сирийское руководство, однако, не может быть удовлетворено агрессией Турции в Идлибе и ее военным присутствием на сирийской земле за пределами тех районов, относительно которых было достигнуто согласие в Сочи. И хотя Анкара, похоже, не считает Асада независимым политиком в этой ситуации, Москва должна учитывать озабоченность сирийского руководства, хотя бы ради собственной репутации как силы, лояльной своим союзникам.

В связи с этим непрекращающиеся обстрелы и удары беспилотников по российской авиабазе дают Москве прекрасный повод поддержать наступление сирийской армии на районы, которые считаются представляющими угрозу для российских военных, что и отметил Путин.

Другими словами, у Асада есть стратегическая проблема с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом в Идлибе, а у Путина — тактическая. Это не обязательно облегчает ситуацию, но дает основание полагать, что Россия и Турция вряд ли решатся на войну друг с другом из-за Идлиба, если, конечно, какой-нибудь крупный инцидент не изменит их позиции по отношению друг к другу.

Еще одна причина предполагать, что стороны способны договариваться, это проблема коммуникации. Среди многих вещей, о которых Москва и Анкара узнали во время стресс-теста в ноябре 2015 года, когда Турция сбила российский самолет, была необходимость общаться друг с другом, а не проходить игнорировать, когда происходят смертельно опасные инциденты. Поскольку до сих пор было сделано лишь несколько публичных заявлений по поводу атакованного конвоя, можно предположить, что между военными [России и Турции] ведутся переговоры, участники которых стремятся к «профессиональному» решению, а не к перегрузке общественности эмоциями.

Однако, боевые действия в зоне «деэскалации» Идлиба продолжаются, так что почти все варианты, которые имеются у сторон, неудобны как для России, так и для Турции. Что еще хуже, проправительственные силы продолжили свое наступление на Идлиб 20 августа, окружая Хан-Шейхуна в Идлибе после отступления повстанцев.

Это оставляет Анкаре лишь возможность выбрать то, что она сочтет меньшим из двух зол.

Один из вариантов — отправка дополнительных турецких подразделений в Идлиб и последующая эскалация с сирийской армией и, соответственно, с Россией — то, что, похоже, и происходит сейчас. Другой вариант может подразумевать обновленную, если не новую, сделку между Анкарой и Москвой, которая — даже если она будет не слишком приятна Эрдогану и его окружению — все же может быть лучше, чем открытая враждебность с Путиным.

Россия, в свою очередь, также рискует быть втянутой в конфликт, который имеет мало общего с всеобъемлющими целями ее сирийской кампании, которые были в основном связаны с отношениями — как конструктивными, так и деструктивными — с Соединенными Штатами, а не с региональными державами. Теоретически Россия могла бы согласиться на контроль Анкары над сирийскими оппозиционными группировками в районе Идлиба, предоставив Турции гарантии беспрепятственного движения по трассе М5, как это предусмотрено Сочинским меморандумом. Анкара также согласилась бы на это решение при условии, что никакие боевые действия не повлияют на позиции турецких наблюдателей на линии фронта. Проблема здесь, однако, может быть в том, как сирийская армия перерисовывает границы зоны деэскалации. (Другая проблема в том, что подразделения ХТШ время от времени атакуют с территории Идлиба силы, лояльные Асаду, а так же российские базы, — прим.)

В России говорят, что «брак по расчету» может оказаться наилучшим решением, если расчет верный. В Идлибе Москва и Анкара, похоже, пытаются удостовериться в том, что у их «брака» есть общие стратегические интересы.

*- запрещенная на территории РФ террористическая организация.