За последние несколько дней стали поступать всё новые сообщения о погибших турецких солдатах. Военнослужащие оккупационных сил гибнут каждый день в ходе эффективных партизанских операций. Сокрытие собственных потерь стало особым методом ведения войны для турецкого режима. Однако, последние сообщения о таких потерях свидетельствуют о новой попытке исказить ситуацию на фронте. В последние дни появляется всё больше информации о солдатах, которых «поразила молния», которые «заблудились по дороге в мечеть», «сорвались и упали в пропасть» и даже совершили «суицид». Вероятно, эти люди погибли во время войны в Южном Курдистане.

Если оценить данные, представленные командным штабом Народных сил самообороны Курдистана (НСС), то потери турецкой стороны становятся очевидными: в 2021 году был убит 861 солдат противника, ещё 128 военнослужащих были ранены. В 2022 году безвозвратные потери составили в общей сложности 2 942 солдата, включая четырех агентов, 12 контрас и 26 высокопоставленных офицеров; ещё 408 солдат получили ранения. В 2023 году от рук партизан погибли 919 турецких солдат, два контрас и семь высокопоставленных офицеров, при этом 128 военнослужащих были ранены и выбыли из строя. В первом квартале 2024 года в ходе революционных боевых операций были ликвидированы более 100 турецких солдат. О скольких случаях их гибели власти объявили с указанием реальной причины смерти? Ответ очевиден.

За последний месяц в государственных турецких СМИ появились десятки сообщений о смертях солдат по ложным причинам. Но кто расследует истинные причины смертности? Разумеется, никто, кроме семей нескольких человек, не вернувшихся из Курдистана. Странно, но большинство погибших солдат – профессиональные военные, то есть наемники. Среди них есть командиры в званиях от офицера до майора. Практика сообщить о смерти майора, умершего на поле боя, как от сердечного приступа, существует, пожалуй, только в турецкой армии.

Причины самоубийств

Перейдем к вопросу о суицидах. Проблему самоубийств военнослужащих и их причины необходимо проанализировать. Во время войны государства используют все возможные средства принуждения для поддержания боеспособности своих армий и предотвращения разобщенности в рядах военнослужащих. Эти методы поддержания дисциплины используются в частном порядке и скрываются властями. О причинах смертей солдат, погибших в результате применения таких дисциплинарных мер, сообщать не станут. Если это люди, у которых нет семьи, это облегчает задачу, но у большинства военнослужащих есть родственники. Когда солдаты погибают на военной службе, будь то поле боя или фронт, их родители интересуются причиной, как и должно быть. Однако, при правительстве ПСР ситуация стала невыносимой. Под видом «дисциплины» в рядах армии царит повсеместный произвол.

Армия перешла на более широкое использование профессиональных солдат, а не контрактников. Этот быстрый процесс в сочетании с произволом привел к ухудшению отношения к бойцам. Это объясняется тем, что командиры рассматривают профессиональных солдат, получающих выплаты за участие в боевых действиях, как товар, с которым государство может делать всё, что ему заблагорассудится. Они рассматриваются, как рабочая сила, а не как люди, о которых якобы «заботятся» командиры. Недавно на свет дня всплыли свидетельства некоторых уволенных солдат-контрактников, рассказывавших о проблеме. В ходе обучения с ними обращались, как со скотом. Их морили голодом, заставляли выполнять крайне тяжелые работы; командиры использовали этих людей, как слуг. Насколько общество осведомлено об этой ситуации, задаются ли турецкие граждане вопросами на этот счет? Смерти солдат, которые маркируют, как «несчастные случаи» на тренировках и самоубийства, говорят о том, насколько страна и армия погружаются в реальность, созданную ПСР. Выбраться из этой трясины становится всё труднее.

Только за последние три года были зафиксированы сотни таких смертей. Разумеется, при режиме ПСР количество самоубийств в обществе в целом значительно возросло. Последние статистические данные об уровне суицидов в Турции, к сожалению, не сообщают, сколько из них приходится на долю военнослужащих, силовиков или сотрудников правоохранительных органов. Режим Эрдогана пытается скрыть эти факты. На самом деле нередко это не суициды, а смерти при подозрительных обстоятельствах. Причины самоубийств в обществе хорошо известны, но причины самоубийств солдат выглядят иначе. Психологическое истощение сильнее всего проявляется на войне. Поэтому было бы полезно проанализировать психологические последствия с точки зрения солдат на поле боя и с точки зрения военнослужащих в тылу.

Турецкая оккупационная армия исходит из того, что инициатива на поле боя принадлежит атакующей стороне, и пытается мобилизоваться. Это приводит к тому, что подразделения, дислоцированные в Курдистане, вынуждены атаковать партизанские районы снова и снова. Ощущение пустоты, изоляции и невозможности общаться с другими людьми – невыносимое эмоциональное состояние для большинства людей. Пока турецкая оккупационная армия пытается изолировать партизанские районы один от другого в рамках кампании вторжения, чтобы продолжить оккупацию, она оказывается в ловушке. Во многих точках местности она становится мишенью для партизан. Это означает, что сосредоточенность на задаче уничтожить партизанские подразделения приводит к крайне негативным и разрушительным последствиям для турецких войск. Изоляция и тяжкие ситуации, в которых оказываются солдаты на этих территориях, иллюстрируют широкий спектр долгосрочных последствий.

Соцсети отражают эту реальность

Подразделения турецкой оккупационной армии разбросаны по пересеченной местности. В результате солдаты оказываются в безвыходной ситуации и теряют боевой дух, ведь где бы они ни попытались занять позиции, они постоянно оказываются в зоне обстрела и чувствуют себя мишенью. Ощущение смертельной опасности и связанные с этим психологические последствия для солдат – не новость. Такие масштабы не только ломают желание сражаться в зонах обороны Мидии, но и затрудняют преодоление этой травмы для выживших.

Возвращаясь к теме: при штурме места расположения своего подразделения солдаты быстро понимают, что никто не придет на помощь, а если и придет, это может случиться слишком поздно. В этот момент происходят первые срывы. Дисциплина ослабевает, подразделение деморализуется. Ситуация усугубляется тем, что командование обращается с солдатами, как с расходным материалом. В такой ситуации турецкого военнослужащего либо убьют партизаны, либо он покончит с собой, либо его уничтожит командование, если он не будет делать то, что ему говорят, под страхом смерти. Другими словами, он погибнет в любом случае. Именно в таком положении находятся захватчики, пытающиеся контролировать зоны обороны Мидии.

Необходимо также обратить внимание на положение солдат в тылу. Те, кто возвращаются с фронта с ранениями, часто рассказывают о том, что пережили. Все их ранения и травмы невозможно скрыть. Ещё до того, как военнослужащий отправляется в Курдистан, он понимает, что его там ждет. Теперь он точно знает, что оказался в положении овцы, которую загоняют в волчье логово. У него начинаются трудности с интеграцией, сбои в отношениях с сослуживцами. Командиры применяют жесткие дисциплинарные методы, чтобы держать ситуацию под контролем. Эти меры варьируются от принудительных работ и прочих наказаний до казней. В последние годы стало известно о бесчисленных свидетельствах, подтверждающих факты расправ. Хотя самоубийства и «несчастные случаи на сборах» якобы представляют собой главный фактор потерь турецкой оккупационной армии, на деле боевые потери превосходят все остальные. Общество не ставит под сомнение официальные данные. Однако, с распространением виртуальных СМИ и соцсетей скрывать эти потери на Ближнем Востоке становится всё труднее.

Социальные сети – это каналы, по которым солдаты могут связаться со своими семьями и друзьями, чтобы выйти за рамки ситуации, в которой оказались. Сведения, которыми они делятся, четко отражают реальность. Военнослужащие рассказывают о том, в каких условиях они живут, особенно в зонах боевых действий, и как к ним относятся командиры. Конечно, чаще всего это выражается в том, что их оставляют умирать на поле боя. Напомним, что в 2020 году турецкого военнослужащего судили за неподчинение только потому, что он написал что-то в виртуальных СМИ. Верховный суд отменил судебный процесс, и солдат не был осужден. Однако, неизвестно, что случилось с ним впоследствии. Правосудие в Турции – просто театр.

Контроль над общением военнослужащих

Совсем недавно, в 2023 году, турецкий Генштаб издал директиву, запрещающую всем солдатам, особенно находящимся на передовой, пользоваться соцсетями на том основании, что они якобы могут передавать информацию и раскрывать позиции своих подразделений, находясь на службе. Разумеется, никто не подчинился. Партизанам нет нужды использовать такие данные, поскольку у них есть все возможности для контроля территории, несмотря на сложные условия. Этот вывод можно сделать по успешным военным операциям, проведенным НСС за последние несколько лет, месяцев и недель. Сегодня речь идет о том, чтобы пролить свет на реальность и донести её до общества.

Будь то режимы, стремящиеся улучшить положение своих народов, или деспотические, как в случае Эрдогана, правительства всегда хотят контролировать право на информацию и доступ общества к этим данным. Свобода информации – одно из самых основных прав человека, и она сведена режимом ПСР к минимуму. Серьезное влияние на общество оказывают виртуальные СМИ.

Роль таких СМИ в войнах возросла, особенно в последнее время, когда интернет проник в повседневную жизнь общества. Эрдоган вмешивается как в ситуацию в армии, так и в жизнь общества в целом. Поэтому следует понимать, что любая смерть турецкого военнослужащего, о которой не сообщили официально, как о гибели в бою, должна подвергаться сомнениям.

Случаи расправ в армии должны тщательно изучаться; обществу следует требовать ответственности командования. Однако, режим Эрдогана держит народы Турецкой Республики в фашистских тисках. Любого, кто выскажется по этому вопросу, называют лжецом и клеветником, считают предателем и «линчуют» в медиапространстве. Провластные СМИ поддерживают эту политику. Повестка дня в стране определяется Эрдоганом и навязывается его медиакартелем. Пока никто не задается вопросом, почему на виллы богачей и политиков не приходят известия о смерти их детей, Эрдоган может продолжать править и отправлять солдат на верную гибель.

Подобное не могло бы произойти в любой другой стране ни при каких обстоятельствах, но в Турции всё выглядит так, будто это неизбежный рок – судьба погибших на полях сражений и их семей. Нынешняя политическая атмосфера в стране настолько пропитана расизмом, что общественным мнением можно манипулировать самыми простыми методами. Сформировать общественный дискурс – простая задача, которую можно решать по желанию властей.

Общество обречено жить в неведении об оккупационных операциях и их последствиях, и поэтому страна несет всё большие потери – утрата человеческих жизней, свободы и экономический коллапс. Всё это – ущерб, который наносит народам Турции военная политика Эрдогана. Это подобно гитлеровской стратегии, когда глава государства заявляет о возвышенной сути своего дела и курса и реализует его с крайней жестокостью. Хотя эта политика направлена в основном против курдского народа, её жертвами становятся все и каждый, кто не подчиняется президентской власти или выступает против неё. Если турецкое общество хочет увидеть правду, оно должно обратить внимание на слова и действия курдского освободительного движения. Курдское движение ставит во главу угла моральные и политические принципы, сообщая реалистичные данные о происходящем на фронтах Курдистана, документируя инциденты на полях сражений, чтобы общество понимало, что происходит.